"Неизвестный" Патриарх Кирилл

жесткий отбор студентов. Делалось это при активном вмешательстве властей.

И начиная с 1960 года в семинарию брали очень мало слушателей. Причем при-

нимали людей очень низкого интеллектуального уровня, чаще всего — душев-

нобольных. А те, кто учился в академии и заканчивал ее, — были молодые, здо-

ровые, симпатичные, достаточно развитые люди. И эта граница воспринималась

мною видимым образом. Входишь, бывало, на трапезу: за столами «гудят» пол-

ные академические курсы: четвертый, третий, второй. Первый — уже поменьше.

А за семинарскими столами — мрак и уныние. Мне было очень тяжело.

Неизвестно, чем бы дело закончилось, если бы опять-таки не Владыка Ни-

кодим. Пока он был жив, мы не чувствовали давления власти, о котором погова-

ривали все. Владыка всех нас защитил от этих холодных ветров. Мы были как

в оранжерее с очень доброжелательной атмосферой, благоприятствующей на-

1 Митрополит Ленинградский и Ладожский Никодим (Ротов, †1978).

шему росту. Когда он умер, эта атмосфера в мгновение разрушилась. И я почув-

ствовал не просто дуновение, а штормовой удар этих ветров. Только тогда по-

нял, чем же был Владыка Никодим...2

Человек жил такой глубокой литургической, подвижнической жизнью...

Будучи совсем больным, Владыка Никодим не мог стоять перед престолом.

Но молитву не оставлял. И мы принесли престол к нему в келью. Учиненный им

иеромонах каждый день совершал Литургию, и Владыка причащался. Он поль-

зовался абсолютной поддержкой и любовью народа. Это особенно проявилось,

когда он умер. Это было что-то потрясающее. В моей памяти — десятки тысяч

людей в «атеистическом» Ленинграде...

Особенности Петербургской богословской школы

Я пришел в очень трудное время. Практически все профессора Санкт-

Петербургской Духовной академии, столпы наши, сошли... Отблески былой сла-

вы, конечно, присутствовали в жизни академии 60-х годов. И по ним мы могли

понять, что такое Петербургская богословская школа. Она была более миссио-

нерской, а значит, и более открытой. Если смотреть с точки зрения диалога ци-

вилизаций, Петербург — это интересное место. Здесь Русское Православие ли-

цом к лицу встретилось с западноевропейской культурой, с этим мощным парт-

нером. Что могло произойти? А то, что западная культура, кстати, и инославие,

присутствовавшие в Санкт-Петербурге, могли если не раздавить Православие, то

оттенить или оттеснить, показать ему его место. А ведь ничего подобного

не произошло. Православие соединилось с этой культурой. И оно не изменилось,

не перестало быть русским. Стало ясно, что Православие — это вселенское яв-

ление, не привязанное к одной культуре или одному народу. Это вселенская ве-

ра, Вселенская Церковь, которая может работать, действовать и оплодотворять

любую культуру, — вот опыт Петербурга. Подобная нацеленность на диалог

с миром подталкивала соответствующее богословское развитие. Надо было со-

хранить эту связь времен. А с другой стороны — уже дать импульс для но вого

развития школы. И мы делали это. Сокровенно, но с полным пониманием того,

что это необходимо сделать. И результат, думаю, был положительный. Да, было

недопонимание. Но не оппозиция, которой вообще в Церкви не было. Достаточ-

но сказать, что в то время председателем Учебного комитета был Святейший

Патриарх Алексий. Тогда еще митрополит Таллинский и Эстонский, Его Свя-

тейшество, находясь в Москве, полностью поддерживал все происходящее

в академии. Я к нему приезжал с учебными планами, показывал, и он со всем

был согласен.

2 Из доклада митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия на конференции «Митрополит

Никодим: наследие и современность» в Санкт-Петербургской Православной Духовной академии: «Как

нам известно теперь, властителями Советского Союза Православие было обречено на уничтожение,

а митрополит Никодим использовал все силы души и ума, чтобы не дать исполниться этим замыслам...

Ему за короткий срок удалось практически невозможное: поднять авторитет Церкви не только в народе,

лишенном веры, но и в глазах представителей власти. Владыка уделял особое внимание сохранению епи-

скопства, в то время как целью советской власти было его уничтожение. Он обладал даром видеть та-

лантливых и способных людей — и именно митрополит Никодим когда-то рукоположил во епископа

теперь Патриарха Московского и всея Руси Алексия II». Митрополит Ювеналий также напомнил присут-

ствующим слова архипастыря, свидетельствующие о его жертвенной любви к своему служению: «Пусть

погибнет имя мое в истории, лишь бы Церковь была жива». «Он всегда шел туда, куда звала его Цер-

ковь, — будь то скромный приход или архиерейское кресло», — отметил Владыка.

«Только потом мы узнаем, зачем все это нужно было...»

Я был ректором 10 лет3. А перевели в Смоленск в один день. Это, конеч-

но, была отставка. Кстати, первый человек, который меня правильно настроил,

был Святейший Патриарх Алексий, бывший тогда управделами. Когда я приехал

к нему, Святейший сказал слова, которые я до сих пор помню: