Неизвестный Рузвельт. Нужен новый курс!

Порукой тому, что так и случится, был в глазах ФДР животный антикоммунизм германского фашизма. Однако он не переоценивал идеологического фактора, а учитывал его в контексте перспектив вооруженной борьбы. Идеология для гитлеровцев, конечно, в то время не была самодовлеющей, а рационализировала дальнейшие действия, когда им стало ясно: можно потерять немало зубов при штурме Британских островов, крепость которых и размеры американской помощи им западная пропаганда основательно преувеличивала. В конечном счете, несомненно, рассудил Рузвельт, по канонам геополитики удар Гитлера на Запад – всего-навсего объезд на магистральном маршруте агрессии «Дранг нах Остен». Эти соображения, представлявшиеся умозрительными, стали на почву фактов по мере сдвигов в дешифровке вражеского радиообмена по стратегическим вопросам?

Успехи в этой области подтверждались самыми драматическими обстоятельствами. Через «ультра» узнали: 14 ноября люфтваффе совершат террористический налет на английский город Ковентри. Черчилль решил не предупреждать городские власти в интересах сохранения тайны источника сведений. В назначенный день город был так разбит, что в словарь войны вошел термин «ковентрировать». Рузвельт был в курсе мучительной дилеммы, перед которой стоял Черчилль. Он прокомментировал налет: «Война заставляет нас все чаще поступать, как боги. Я не знаю, что бы в таком случае сделал сам…» В этом случае наверное не знал, но в больших политических выводах, извлекаемых из данных «ультра», ФДР был предельно последователен.

Как глухо сказано в истории Британской службы координации безопасности (БСКБ), «перехваченные немецкие военные приказы подтверждали, что если бы (Британские. – Н. Я.) острова сопротивлялись и вторжение было бы либо отражено, либо отложено, Гитлер напал бы на Россию»21. Эти приказы немедленно докладывались ФДР, и он строил соответственно американскую политику. Гласно – призывая к помощи Англии и громко осуждая тех, кто противился ей. Отсюда все больший накал в словесной битве с «изоляционистами», на которых ФДР неизменно ссылался, когда, скажем, Черчилль на основании собственных заявлений ФДР просил президента ускорить участие США в борьбе с Германией. Нельзя и все тут – смысл ответов ФДР на эти обращения. Страна-де не поддержит, «изоляционисты» – тому свидетельство.

Опросы общественного мнения, однако, показывали: со второй половины лета 1940 года примерно 20 процентов американцев стояли за немедленное вступление США в войну. Так сказать, самостоятельно. Но тот самый «коэффициент фатализма» – США неизбежно будут воевать – фантастически возрос: 50 процентов в мае 1940 года, 59 процентов в декабре 1940, 82 процента в апреле 1941 года22. Иными словами, обращение к народу с призывом поднять оружие и вступить в войну получило бы массовую поддержку. ФДР и не помышлял об этом, демонстрируя противоположное – страна-де не пойдет за ним. Что он особо продемонстрировал на выборах 1940 года.

VI

Подходило к концу второе пребывание Рузвельта в Белом доме, а в Соединенных Штатах существовал исторический прецедент – ни один человек никогда не добивался выдвижения своей кандидатуры в президенты на третий срок подряд. По мере приближения срока истечения его полномочий в демократической партии началась грызня, усиливались закулисные махинации – подыскивали нового кандидата.

Рузвельт несколько раз категорически отрицал намерение баллотироваться третий раз. Еще летом 1939 года он объявил об этом председателю национального комитета демократической партии Дж Фарли. Фарли, хотя и прожженный политикан, понял Рузвельта буквально. Он счел себя потенциальным президентом и повел соответствующую работу. Не теряли времени даром и другие, метившие в преемники Рузвельта. Вырисовывались фигуры соперников – Фарли, Гарнер, Хэлл.

На рубеже 1939 и 1940 годов Рузвельт часто поговаривал о том, что устал и жаждет вернуться к спокойной жизни. В начале 1940 года в Гайд-парке завершилась постройка библиотеки. Ф. Перкинс вспоминала, как Рузвельт убедительно объяснял профсоюзному лидеру Табину, почему он не может баллотироваться в 1940 году: «Нет и еще раз нет, Дан. Мне необходимо избавиться от свищей (что было следствием болезни. – Н.Я.). Я должен отдохнуть. Я хочу вернуться в Гайд-парк. Я хочу заняться своими деревьями. У меня там большие посадки, Дан. Я хочу сделать ферму рентабельной. Я хочу закончить постройку маленького дома на холме. Я хочу заняться историей. Нет, просто не могу». Было договорено, что Г. Гопкинс поселится в Гайд-парке и поможет с мемуарами.

27 января 1940 г. Рузвельт подписал контракт с журналом «Коллиерз» – с января 1941 года он станет одним из редакторов с окладом 75 тыс. долл. в год и обязательством писать не менее 26 статей ежегодно. Срок действия контракта три года. ФДР представил главного редактора журнала У. Ченери в Белом доме как своего «будущего босса».