Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера

Конкретные предложения грузинских фашистов, говорилось в документе, сводятся к следующему. Первое — создать засекреченное информационное бюро с местопребыванием в Стамбуле и филиалом в Тегеране. В функции этого органа входили бы сбор сведений об обстановке в советском Закавказье, пересылка этой информации в Рим с итальянской диппочтой, доставка в Кавказский регион пропагандистских материалов фашистского толка, организация под руководством итальянских правительственных служб грузинских и азербайджанских национальных сил, а также формирований горских народов Кавказа, снабжение их оружием, боеприпасами и амуницией. Второе — изучение вопросов, связанных с возможностью закамуфлированной переброски подразделений итальянской армии под прикрытием освоения сельскохозяйственных и лесных концессий в районах ирано-советской и турецко-советской границы. Имелось в виду, что они должны быть готовы вмешаться в события и поддержать восстание против советской власти в Закавказье. Правда, как мыслилась эта акция на практике, осталось загадкой.

Вопрос сотрудничества с азербайджанцами разрешился безболезненно к большому удовлетворению Видо. Грузинские представители сказали, что стамбульский разведывательный центр мог бы возглавить уважаемый Хосров-бек Султанов, бывший при мусаватистах военным министром Азербайджана. Они мотивировали это тем, что он убежденный сторонник независимости всего Кавказа, а главное, имеет связи в высших кругах Турции и Ирана .

Как отмечается в представленном Видо документе, в приватных беседах грузины говорили, что если Италия не сочтет целесообразным участвовать в реализации этих предложений, то ее вполне может опередить Германия, которая проявляет исключительный интерес к сепаратистским движениям в СССР. Что касается первого постулата, то он очень походил на легкий шантаж, а второе было верно с тем лишь дополнением, что немцы в вопросе работы с эмиграцией сепаратистского толка вели свою собственную крупную игру, не посвящая особенно в эти дела своих итальянских союзников. Графу Видо, так же, как его шефу Чиано, надо полагать, об этом было известно.

Видо заинтересовался представленными ему соображениями и поддержал вояж ходока на советскую территорию. Пообещал, что будет ставить этот вопрос перед министром, включая и выделение необходимых средств.

Сам же Сехниашвили в разговоре со своим приятелем проговорился, что ему поручают опасную миссию в Грузии, чем он гордится. Возможно, это была бравада, а может быть, как предположила резидентура, за этим скрывались намерения совершить на советской территории какие-то действия диверсионно-террористического характера. В Центре исходили из худшего, поэтому по существу поступившего из загранаппарата сигнала были проинформированы контрразведывательные службы органов госбезопасности. Под наблюдение взяли родственников вероятного эмиссара и людей, на которых он мог попытаться выйти в случае своего появления в республике. К его задержанию все было, таким образом, готово.

А в ведомстве Видо уже почувствовали вкус к работе с эмигрантами-радикалами, тем более что часть их не скрывала своих симпатий к фашизму. В одной из бесед Видо сказал сослуживцу, что следить за деятельностью эмиграции мало, надо поддерживать неформальные отношения с теми из ее деятелей, кто может оказаться полезным Италии, особенно с выходцами с Кавказа и Украины. Он посетовал, что в Москве достоверных сведений о положении дел на советских территориях, интересующих итальянские правительственные инстанции, не получить из-за жесткого контроля госбезопасности .

Итальянский посол, человек, способный в таких делах, по его словам, вынужден по этой причине бездействовать. К тому же советское правительство не пожелало дать согласия на учреждение итальянского консульства в Тифлисе, что только усугубляет трудности.

Нарком внутренних дел СССР Лаврентий Павлович Берия счел нужным доложить вопрос о группе «Момавали», ее отношениях с итальянскими властями и планируемой заброске Сехниашвили в Грузию Генеральному секретарю ЦК ВКП(б) Сталину. Полагал, очевидно, что тому будет небезынтересно узнать, каков вклад некоторых соплеменников в кавказский сепаратизм и какие надежды они возлагают на зарубежных спонсоров. Ведь шел 1939 год, и обстановка требовала предельного внимания к такого рода явлениям.