Неизвестный сепаратизм. На службе СД и Абвера

Кажется, о Папене известно так много, что добавить что-либо к его биографии затруднительно. Но архивные материалы свидетельствуют, что была еще одна не слишком известная сфера его деятельности, которой он отдавал немало сил и, скажем так, политической выдумки. Он много и интенсивно занимался «решением» национального вопроса в России.

Пожалуй, для германской дипломатии пост посла в Турции был в то время одним из самых важных. Именно поэтому Гитлер послал в Анкару такого многоопытного политика, каким зарекомендовал себя Папен.

С врагами рейха все было ясно, с союзниками Германии тоже, а Турция, военно-политическое значение которой было исключительным, всю войну колебалась. Папен прилагал неимоверные усилия, чтобы перетянуть Анкару на сторону германского блока.

Конечно, сразу же возникал вопрос о возможных компенсациях, разумеется, за счет поверженной России. Папен предпочитал именно такое определение одной шестой части земной суши, полагая, очевидно, что в категориях геополитических следует избегать идеологических привязок. Надо использовать все доступные рычаги, чтобы способствовать германской победе и, как следствие, расчленению этой страны, как бы она ни называлась впоследствии. У него были вполне определенные представления на сей счет, и он делал все от него зависящее для их реализации. Без всякой иронии его голубой мечтой было восстание в окраинных национальных республиках Советского Союза и создание таким образом условий для успешных операций вермахта.

Находясь на своем посту в Турции, Папен координировал работу всех германских служб в этой стране, имел доступ к секретной информации германской разведки, активно использовал свои связи в турецких политических верхах, имел прямой доступ к фюреру. Работу с эмиграцией из СССР, особенно с кавказской, точнее, той ее частью, что характеризовалась ярко выраженными сепаратистскими устремлениями, он считал архиважным делом.

Разумеется, он руководствовался теми взглядами германских политических верхов, которые настойчиво и последовательно навязывались немцам радикальной эмиграцией и находили отклик. А они заключались в том, что за неудачами Красной Армии неизбежно последуют восстания не только в прифронтовых, но и глубинных районах СССР, в том числе на Кавказе. Это в значительной степени определит успех военной кампании на Востоке.

Папен отлично знал, что вся агентура германской разведки из эмигрантской среды, задействованная на этом направлении, и накануне войны и тем более после ее начала была ориентирована именно на достижение этой цели. Но первые же месяцы весьма разочаровывали: никаких широкомасштабных выступлений, а тем более восстаний против московского руководства не произошло. Хуже того, на оккупированных немцами территориях разворачивается партизанское движение, которое создает угрозу германским коммуникациям и отвлекает с восточного фронта немало дивизий.

Сам Папен всегда относился к бодрым прогнозам горцев и закавказцев на германской службе с известной осторожностью. Но не могли же так кардинально ошибаться не только они, но и германская разведка, политическое руководство, сам фюрер, наконец, который очень верил некоторым авторитетам из России, например генералу Краснову.

В середине ноября 1941 года в Анкару с рабочим визитом прибыл заведующий отделом печати МИД Германии доктор Шмидт. Папен устроил по этому случаю прием, на который были приглашены официальные лица, а также представители турецкой прессы и германские журналисты, аккредитованные в стране. Один из сопровождавших высокопоставленного немецкого дипломата деятелей в доверительном разговоре с источником советской разведки, присутствовавшим на приеме, сообщил, что в Берлине царит глубокое разочарование по поводу происходящего. Не сбываются предсказания, которыми господа из России прожужжали все уши. Они утверждали, что там начнется восстание, как только фюрер объявит войну Советам. Война идет, а в СССР все спокойно, более того, в многонациональной стране отмечается консолидация общества, чего не было в Первую мировую.

Другой участник приема сказал, что фюрер весьма раздосадован отсутствием политических потрясений в Советском Союзе. Он якобы в раздражении бросил фразу о том, что германский посол в Москве граф Шуленбург все время говорил об отставании русских в качестве вооружения, а друг Германии Краснов твердил о назревшей национальной революции. На деле же расчеты на устарелое вооружение Красной Армии и на восстания совершенно не оправдались. Если и обещания лидеров эмиграции «поджечь Кавказ» также окажутся блефом, то положение может оказаться далеко не таким радужным, как об этом говорят политики и военные чины.