Неизвестный Шерлок Холмс. Помни о белой вороне

Кукла, крутясь перед трюмо, заплела косичку и завязала бантик.

– Прошу к столу, – пригласил Мишка. – Будем праздновать день рождения нашей дорогой девочки.

– Подумаешь, – отрезала Кукла. – Посиди в шкафу, не так заговоришь.

– Ну он же не виновен, что он – любимая игрушка, – заступился за Мишку Щенок.

– Не хочешь праздновать, посиди просто так, Катя, – примирительно сказал Мишка.

– Сколько раз я просила называть меня Эльвира, – возмутилась Кукла. – Я хочу быть Эльвирой! А Катя – это глупое имя.

– Но ведь так зовут девочку! – закричал Мишка, и круглые глаза его из удивленных сделались бешеными.

– Перестаньте ссориться, – сказал Щенок, – завтра у Кати день рождения, а вы…

Полоса яркого света скользнула по полу и осветила угол, где ссорились игрушки.

Это кто-то медленно отворял дверь в комнату.

Раз! – Кукла мгновенно развязала бант и исчезла в шкафу.

Два! – И Щенок уже сидел у ножки кресла, высунув язычок.

Три! – Мишка упал носом на заставленный посудой стол и так и остался лежать без движения.

В комнату вошла молодая женщина. В руках она несла ярко раскрашенную коробку.

Она поставила коробку на стол у изголовья кровати, нагнувшись, поцеловала девочку, вышла и прикрыла за собой дверь.

Когда шаги затихли, Мишка, Щенок и Кукла собрались вокруг коробки.

– Это кто-то на новенького, – сказал Щенок.

– Я просто умираю от любопытства, – сказала Кукла. – Но кто бы он ни был, пусть сразу же называет меня Эльвирой.

– А как девочка обрадуется! – воскликнул Мишка. Он протянул лапу и постучал по коробке. Никакого ответа.

– Там спят, наверное, – сказал Щенок.

– Он не знает, – засмеялась Кукла, – он забыл, что у него вместо носа – пуговица.

Мишка вздохнул и отошел от коробки. Щенок занял его место.

– Пахнет свежей краской и еще чем-то приятным, не могу разобрать, – доложил Щенок.

– Должно быть, это кукольный домик, – сказала Кукла.

– Лучше б это был мячик, – сказал Щенок.

– А мне все равно, лишь бы девочка обрадовалась, – сказал Мишка.

– Придется вернуться в шкаф и ждать до утра, – сказала Кукла.

– Хотите выспаться в мягкой постели? – спросил Мишка.

– А ты как же? – обеспокоился Щенок.

– А я постерегу и разбужу вас перед рассветом, – сказал Мишка.

Он подставил спину, и Кукла, а за ней Щенок влезли на девочкину кровать.

– Спокойной ночи, – сказал Мишка. Он вскарабкался на подоконник и стал глядеть в окно на спящий город.

Вы когда-нибудь встречали рассвет, сидя у окна? За темным стеклом виднеется неясный силуэт Мишкиной головы, постепенно стекло розовеет, силуэт становится отчетливым. Вот проступают круглые белые ободки удивленных глаз.

Мишка видит в окно, как из-за домов появляется красный солнечный диск.

– Скорей, скорей!

Мишка плюхается с подоконника на пол. Его голова с растопыренными ушами появляется над краем постели.

Сначала он подхватывает на руки Куклу и переносит ее, спящую, в шкаф. Бережно прикрывает дверцу. Потом разбрасывает посуду, кубики, опрокидывает игрушечный столик. Привязывает Щенка к ножке кресла и спешит сам на место.

Щенок сладко зевает несколько раз подряд.

Мишка оглядывается на него.

Щенок вопросительно подымает брови. Мишка тычет лапой себе под нос.

Щенок понимающе кивает, высовывает красный суконный язычок и замирает.

Вскарабкавшись на кровать, Мишка бросает косой взгляд на дверцу шкафа, за которой скрылась Кукла, нюхает коробку своим носом-пуговицей, сокрушенно вдыхает и, махнув безнадежно лапой, сует голову под край подушки.

А солнце уже поднялось высоко над городом. Оно горит золотым пламенем в оконных квадратах.

У спящей девочки вздрагивают ресницы. Она открывает глаза и садится в постели. Трет глаза тыльной стороной ладоней, потягивается, поворачивается, видит торчащие из-под подушки Мишкины лапы, улыбается и вдруг замечает яркую коробку на стуле.

Как это приятно – получать подарки!

Сперва лицо девочки выражает удивление, почти испуг. Но это только мгновение. Она начинает улыбаться, потом тихо смеется и, протянув руку, подхватывает коробку.

Она ставит ее себе на колени, на одеяло.

Начинает развязывать узелки упаковки. Теперь ее лицо не улыбается.

Оно серьезно.

Работа продвигается медленно.

Девочка не замечает, что Мишка высунул голову из-под подушки, Щенок насторожил уши, а дверца шкафа «сама собой» открылась и оттуда глядит Кукла.

Ура! Последний узелок развязан, коробка открыта, и…

…Мишка,

…Щенок

…и Кукла

видят в высоко поднятых руках девочки нарядного Клоуна.

Крахмальное кружевное жабо подпирает его ярко-рыжую голову, на которой чудом держится остроконечный колпак, увенчанный сверкающим бубенчиком. Красные помпоны пуговиц вытянулись в ряд под красным носом, отделяя лимонно-желтую половину костюма от небесно-голубой.

И все это великолепие завершают туфли с загнутыми носами, на которых тоже дрожат маленькие бубенчики. Не Клоун, а сказочный принц!

Клоун улыбается во весь рот, и от его улыбки становится весело на душе!

Девочка разглядывает Клоуна, поворачивая его из стороны в сторону.

Динь-динь – вызванивают бубенчики. Клоун улыбается, девочка улыбается.

Мишка, Щенок, Кукла – они тоже улыбаются, забыв, что это им сейчас нельзя делать. Ведь игрушечный мастер не наградил их улыбками с самого начала.

Девочка соскочила с кровати и, держа Клоуна в вытянутых руках, протанцевала с ним по комнате.

Потом она усадила Клоуна в кресло, отвязала цветную ленточку, на которой томился Щенок, и, подняв Мишку с кровати, украсила его пышным бантом и усадила рядом с Клоуном.

Мишка приосанился.

Девочка полюбовалась на них, подхватила Клоуна и выбежала с ним из комнаты.

Когда девочка убежала, Кукла вылезла из шкафа и подошла к креслу.

– Посторожи-ка у двери, – сказала Кукла Щенку, – я хочу ему, – тут она указала на Мишку, – кое-что объяснить.

Щенок отправился сторожить у двери, а Мишка нагнулся, и Кукла зашептала ему в ухо.

– Да что ты говоришь! – воскликнул Мишка.

А Кукла продолжала шептать.

– И больше на меня даже не посмотрит? Никогда-никогда?

Кукла отрицательно покачала головой и все шептала и шептала.

– Правда? – спросил Мишка. – Этого не может быть!

– А ты посмотри на себя в зеркало, – посоветовала Кукла.

И Мишка пошел к игрушечному трюмо и уставился на себя в зеркало.

Да! Зрелище было не из лучших. Вместо носа между глазами торчала глупая пуговица с четырьмя дырками.

Мишка потрогал ее лапой, а потом взглянул и на лапу. Белые нитки штопки, уже кое-где запачканные, все еще резко выделялись на темном фоне плюшевой шкуры. А шкура!.. Поворачиваясь у зеркала, Мишка впервые строго оглядел себя с головы до ног. Провел лапой по вытертым проплешинам, повернулся и, изловчившись, увидел клетчатую заплатку пониже спины.

А Кукла стояла радом и шептала:

– А Клоун совсем новенький, весь красный, желтый, голубой, у него такие блестящие новые бубенчики, так и звенят, так и звенят…

И вдруг вместо себя Мишка увидел в зеркале физиономию нового Клоуна. Клоун улыбался ему во весь рот. А потом захохотал так, что крахмальное кружевное жабо задрожало, а на кончике колпака зазвенел бубенчик…

Мишке так только померещилось, но ведь от этого не легче…

Мишка сорвал с себя бант, сел прямо у зеркала на пол и – хотите верьте, хотите нет – заплакал, закрывшись лапами, так что слезы стали скатываться у него по носу, повисать на пуговице и капать на пол: кап-кап-кап!

А через некоторое время во дворе на детской площадке около маленького фонтана девочка показывала окружившим ее детям нового Клоуна.

Неподалеку на скамеечке рядком сидели игрушки: Мишка, Щенок и Кукла.

– И куда же ты пойдешь? – спрашивал Мишку Щенок.

– В лес, – сказал Мишка. – Медведи, которые никому не нужны, должны жить в лесу. Я знаю.

Кукла сидела рядом и делала вид, что ее это не касается.

– Прощай, – сказал Мишка, – не забывай вовремя высовывать язычок.

Он соскользнул со скамейки и, ковыляя, скрылся за углом высокой песочницы. Никто из детей не заметил его ухода…

Во двор пришла ночь.

Было тихо, только вода журчала в маленьком фонтанчике посреди детской площадки. Из-за угла высокой песочницы выглянул Мишка.

Убедившись, что никого нет, он вышел на середину двора, задрал голову и посмотрел на знакомое окно, освещенное слабым теплым огоньком.

Это в комнате девочки горела лампа-ночник.

Клоун, Кукла и Щенок сидели в кресле и смотрели на девочку.

Она в длинной ночной рубашке, босая, стояла у окна, прижавшись лбом к стеклу

На постели, около подушки, лежала цветная лента, которую утром девочка завязала бантом на шее у Мишки.

А Мишка уже шагал далеко от дома, по улицам опустевшего города. Он шел, задумчиво склонив набок круглую голову с торчащими ушами, и ни разу не оглянулся.

Купы деревьев были видны издали между домами.

– Вот и лес, – сказал Мишка.

Но это был не лес, а городской парк. Маленькая фигура Мишки прошла под высоченной аркой ворот в парк. У ворот ветер трепал край афиши.

Мишка умел читать и прочел по складам: «…го дня…стоится…одежный карнавал».

Пожав плечами, Мишка пошел по дорожке в глубь парка.

У мусорной корзинки, заваленной разноцветными бумажными обрывками, он остановился.

Красный бумажный колпачок попался ему на глаза.

Мишка схватил колпачок и напялил на голову.

Потом склонился над лужей у дороги. Уши скрылись под колпачком, и Мишке показалось, что он чем-то похож на нового Клоуна.

Тогда он бросился к вороху бумажной мишуры и стал в ней рыться.

Вдруг он вытащил шутовской бумажный нос, прилаженный к бумажным очкам. Он примерил нос и снова посмотрелся в лужу.

Получалось неплохо: он все больше становился похож на Клоуна, а главное, нос совершенно скрыл проклятую пуговицу.

Мишка повернулся к бумажному вороху и, напевая что-то про себя, стал наряжаться.

Утром девочка сидела во дворе на скамеечке и грустила.

Кукла, Щенок и Клоун сидели рядом с ней и скучали.

Вдруг Щенок захихикал и толкнул Куклу.

– Мама! – сказала Кукла ни с того ни с сего.

Клоун перестал улыбаться.

Посреди садика, на парапете маленького фонтана, сидел Некто в красном бумажном колпаке. Уродливый нос утопал в гофрированном бумажном жабо. Плащ из разноцветных серпантинных лент покрывал фигуру незнакомца.

– Вот это да! – восхищенно прошептала Кукла.

– Да это же, это же… – захихикал Щенок. Тут девочка повернула голову и увидела странную игрушку.

Некоторое время она внимательно ее разглядывала, затем вздохнула и отвернулась.

Тогда странный незнакомец вскочил на ноги, но поскользнулся и, нелепо взмахнув руками, колпачком вниз полетел в воду.

Раздался всплеск.

Девочка вскочила и подбежала к фонтанчику.

Бумажный колпак размок, серпантинные ленты расплылись по воде. Девочка протянула руку и вытянула из воды странную игрушку.

Она освободила ее от размокшей бумаги, сняла уродливый шутовской нос, и Мишка, ее старый любимый Мишка с пуговицей вместо носа, с заштопанными лапами и клетчатой заплаткой, вдруг вернулся к ней.

Девочка засмеялась, прижала его к себе и поцеловала в мокрую плюшевую голову.

Щенок изо всех сил высовывал свой суконный язычок. Клоун улыбался широкой и доброй улыбкой, а Кукла вдруг так сильно покраснела, что раздулась, превратилась в красный воздушный шар, который взлетел над двором и с треском лопнул.

А может быть, не лопнул. Может быть, и не было никакого красного шара.

Может, Кукла в него вовсе не превращалась.

Может быть, Мишке это только померещилось.

Но то, что Кукла покраснела, – это точно было.

Я сам видел.