Неизвестный (СИ)

Мы вышли к окраине города, недалеко шумело море и в воздухе чувствовался запах соли. Уже не было дорог вымощенных брусчаткой, только грунтовые, от них к морю уходили тропинки, которые переходили в уже гнилые доски, видимо дальше были причалы. Чем дальше мы шли, тем больше было деревьев, а дорога становилась все хуже. Показался забор, высотой несколько метров, из тонких железных прутьев, покрытых ржавчиной. Распахнутые настежь ворота покосились, сомневаюсь, что они закрываются. После ворот начинается уже повидавшая многое дорога из камня, они все перекошены, в некоторых местах их нет, тут легко можно подвергнуть ногу. Сам сквер зарос высокими деревьями. Я уже не вижу Дороти и Алларика, иду за Эвансом, перед ним иногда мелькает принц.

Мы остановились минут через семь, у небольшой площади с разрушенным фонтаном посередине. На небольшом возвышении стояла Алайна и перетаптывалась с ноги на ногу. По кругу были разные люди, они стояли кучками, не было ощущения общей толпы, как будто не заодно дело болеют.

Я притаилась недалеко от своих мужчин, за деревом и облокотилась на плечо, осматривая собравшихся, которые потихоньку подтягивались с разных сторон. Все разные, но мерзкие выражения лиц, как будто мир принадлежит им и об него можно вытереть ноги, было у всех.

Простояв минут десять, стало резко холодно и все замолчали. Не было слышно даже ветра и птиц. И холодно такой, замогильный, как будто мы на кладбище.

В сером тумане, что собрался на возвышении в фонтане, возможно там была раньше статуя какая, и заставил Алайну пошатнуться и чуть не упасть, появилось три балахона.

Первый был молодой мужчина, даже слишком молодой, лет двадцать на вид, белокурый с синими прядями и ракушками в волосах, и с сияющими зелёными глазами. Улыбался широко и открыто, пока морок не пошел рябью, не стал спадать и на месте улыбки не появился злобный оскал, с острыми и кривыми зубами. На месте парня появился мужчина в возрасте на вид лет шестидесяти, со сверкающими безумством глазами и уже морщинистой кожей. Старый русал, что практикует черную магию.

Второй был высокий, худощавый молодой мужчина, лет тридцати. Волосы его были до талии, цветом воронова крыла, глаза такие же и кажется в них можно увидеть отражение, настолько они казались стеклянными. А вот вампир не поменялся, остался таким же.

Третей была… Сола.

Я глянула на принца, он сжал кулаки и на скулах заиграли желваки. Но больше он никак не отреагировал, только глаза стали грустные. Значит, я была права и Алларик аккуратно это передал дальше, потому что принц не шокирован.

Когда морок спал и с Солы я удивилась. Наша коридорная старуха! Вот же, какая быстрая. Везде успевает. Беззубый рот растянулся в кривую усмешку. Противную, надо сказать, аж живот не хорошо скрутило, даже пришлось прикрыть рот рукой. Как дохлую крысу увидела.

Я глянула на мужчин, Алларик вскинул брови в удивлении, Эванс никак не отреагировал, а принц отвернулся, даже побледнел.

Даже представить боюсь какого ему сейчас. Надеюсь, что вся их парность навеяна и мужчины решат это.

— Здравствуйте, собратья, — начал вампир бархатным голосом, — Мы собрались, что бы обсудить дальнейшие действия. Осталось совсем немного, накопители почти собраны.

— Они бы были собраны уже давно, если бы эти двое, — мужик из толпы кивнул в сторону русала и Солы, — не тратили их!

Поднялся шум толпы. Повсюду вскрикивали люди, возмущенные, что их работа идёт насмарку не на дело.

— Господа, тише, — безуспешно пытался угомонить толпу вампир, ведьма безразлично рассматривала свои ногти, а русал кажется, запоминал всех, кто кричит.

От вампира быстрой струёй метнулась темная дымка и поглотила мужчину, что начал возмущаться первым. Дикий крик ужаса и боли занесся по скверу, а потом резко стих. Туман вернулся к вампиру, а на месте мужчины стоял скелет, который аккуратно сложился в кучу костей. Вот это поворот!

— Вы все знаете, что мы самые сильные маги в этом мире. Я испепелю вашу плоть за секунду, не моргнув глазом. Сола лучший менталист и иллюзионист, который обманывает самого императора, что бы следить за обстановкой у врагов, а Ричард лучший стихиник, способный щелчком пальцев вызвать бурю, что накроет всю столицу и сотрёт ее с лица нашего мира. Так стоит ли нарываться и жертвовать собой?

— Надо взять одного из шестерок и допросить, — услышала шепот Алларика. Эванс просто кивнул в ответ.

— Так что, друзья, с нами не надо ругаться. Мы ещё пригодимся вам, — прошипел русал.

— Вам что, жалко накопителей для наших жизней? — все так же не обращая ни на кого внимания, поскрипела Сола.

Вот это уже интересно. Значит, без магии они умрут. Но почему в открытую об этом заявляют, не боятся конкуренции?

Я ещё раз осмотрела собравшихся. Да, видимо не боятся, тут собрались самые отбросы общества. Все грязные, вонючие, с гнилыми зубами, некоторые с неправильно сросшимися костями на ногах и руках. Только в первом ряду, брезгливо озираясь, стояли аристократы, лощенные и вылизанные. Даже император и принц за собой так не следят и уж точно не прилизывают гелем свои волосы.