Неизвестный (СИ)

Вздрагиваю от резкого звука, который доносится с балкона. Словно что-то падает. Подхватываюсь и иду к двери. Замираю, смотрю на парня, который стоит за стеклом и хмурится. Черт! Я что, окно не закрыла? И как он вообще смог влезть на третий этаж!?

— Открой, Стеша, — ага, щас! Неверяще качаю головой и пячусь назад. — Стеша, открой, пожалуйста. Я не причиню тебе вреда…

— Зачем ты влез ко мне на балкон? Ты маньяк что ли? Я не хочу, чтобы ты приходил, Вань. Пожалуйста…

— Я понимаю, ты боишься… Может, даже из-за разницы в возрасте меня отталкиваешь. Но…

— Никаких «но», Вань. То, что между нами было — это просто порыв. Продолжения не будет. И не надо меня преследовать, ты меня пугаешь.

— Я не преследую тебя.

— Да уж.

— Я серьезно, Стеш, — касается стекла ладонью и лбом.

— Даже если не брать в расчет, что ты влез ко мне через балкон. Тогда, может, расскажешь, что за мужик постоянно ошивается у моего дома и следит?

— Какой мужик? — настороженно говорит, и распрямляется. — Какой мужик, Стефания?!

— Откуда мне знать, постоянно чувствую чей-то взгляд, и на площадке перед домом пару раз видела подозрительного…

— Стеша, открой. Я серьезно, давай поговорим. Обещаю, что не позволю себе лишнего.

— Смотря что лишним считать.

— Я не трону тебя, обещаю. Открой…

И я ему верю, но немного медлю, прежде чем открыть дверь. Он вваливается в комнату, принося с собой осеннюю вечернюю свежесть. Проходит к дивану, садится и, поставив локти на широко разведенные колени, запускает пальцы в волосы.

— Давай с самого начала. Когда заметила в первый раз, что за тобой наблюдают?

— Я не заметила, просто чувствовать чей-то взгляд стала.

— Когда впервые?

— Утром, после того, как тебя ранили.

— И? Почему ты не сказала при встрече?

— Я думала, что это ты. Та записка на стекле машины…

— Записка моя, но я не следил за тобой, — вроде не врет. И смотрит обеспокоенно. Черт, стало только хуже. Мне было спокойнее, когда я думала, что это Иван. А сейчас… Закрываю ладонями лицо, вздыхаю как-то обреченно. Ну, хоть теперь буду уверена, что с головой все в порядке.

— Как часто видела человека во дворе?

— Пару раз, — сажусь в кресло. Такое ощущение, что вешу тонну, и ноги не в силах держать мой вес. Иван смотрит в глаза, не отрываясь. Так крепко сжимает челюсти, что проступают желваки. Глаза необычайно темные, словно зрачок поглотил радужку.

— Чччерт! — сквозь зубы произносит и хлопает ладонями по коленям, встает с дивана, делает несколько шагов в сторону, затем возвращается. Трет подбородок, затем снова туда — сюда. — Выключи свет, — приказывает, и я безропотно иду выполнять. Комната погружается в мрак, и я затихаю у стены рядом с выключателем. В тишине словно слышу грохот собственного сердца. Иван беззвучной тенью перемещается к окну, немного сдвигает край шторы в сторону и выглядывает в окно. У нас во дворе есть освещение только в центре детской площадки и у некоторых подъездов. У нашего подъезда темень, никто не захотел скидываться на фонарь. Всех все устраивает. Но вот теперь я жалею, что отпустила этот момент. Сама оплачу и вызову мастера. Нина возвращается домой к семи, а зимой в это время уже темно. Раньше и не задумывалась, что может что-то приключиться. А тут…

Тру ладонями лицо, подхожу к Ивану.

— Я пока никого не вижу, — говорит, отпуская штору, сдвигается в сторону. Выглядываю во двор — никого нет.

— Да, нет его. Обычно стоит вон там, возле детского домика, — указываю пальцем, и Иван подходит сзади, выглядывая из-за моей головы на улицу.

— Может, кто-то из соседей? Квартиросъемщик?

— Нет, вряд ли… Сначала тоже подумала так. Но он просто стоит и не двигается, а потом исчезает, словно и не было. Я даже уже думала, что с головой что-то не то.

— Я смогу тебя защитить, — говорит Иван, касается носом моего затылка. Теплые ладони сжимают мои плечи. Замираю.

— Вань, ты обещал… — как-то хрипло получается, сама свой голос не узнаю. Но руки с плеч исчезают, и Иван отстраняется. Мой телефон начинает звонить, и я спешу ответить, потому что это Нина.

— Привет, ма, — дочь в хорошем настроении. На заднем фоне голос Светы и еще кого-то. — Можно я у Светы останусь? Нас с учебы дядь Петя забрал.

Нет! Нет! Нет!

— Можно, если родители Светы не против.

— Мы не против, — раздается мужской голос. Петра не спутать ни с кем. У него такой низкий голос с хрипотцой.

— Ты на громкой, ма, — комментирует Нина.

— Добрый вечер, тетя Стеша, — и Света присоединяется к беседе.

— Вы завтра сразу на учебу? Или домой заедешь переодеться? — спрашиваю я, больше чувствуя, чем видя в темноте передвижения Ивана по комнате. Он выглядывает в окно, затем, все также в темноте идет в сторону кухни. Слышу шум чайника.

— Завтра воскресенье, ма, — смеется Нина. — Ты совсем заработалась, в днях недели потерялась.

— Да, ты права, — улыбаюсь я. — Ладно, девчонки, отдыхайте. Петр, Ирине привет.

— Спасибо, передам.

— Пока, ма, люблю тебя.

— И я тебя, — Нина кладет трубку.

— Ты чай будешь? — раздается тихое рядом, и я подпрыгиваю от неожиданности. — Извини, не хотел напугать.