Неизвестный солдат

– Там на перевязочном пункте, у дороги, лежат мертвые. И Кауконен среди них. А еще человек десять из второй роты. Священник разламывал их личные знаки. Знаки на случай смерти И лошади там же, убиты снарядом. А еще несколько солдат из обоза. И один раненый, так тот все кричал: «Простите… простите…» Кричит, а потом остановится и начинает говорить страшные вещи, а потом опять кричит…

Лехто вне себя от ярости отвернулся от Риитаои, но остальные смотрели на него добродушно. Его наивность отбивала охоту глумиться над ним. Рахикайнен спросил:

– Какие страшные вещи?

– Боюсь сказать.

– Умирающий не боится, а ты боишься?

– Иисус Христос… сатана…

Риитаоя вновь засмущался, выговорив эти слова, но Рахикайнен беспечно сказал:

– Видать, для верности просил прощения у обоих.

– Не говори так. У санитаров были слезы на глазах.

– Слезами тут не поможешь, здесь нужна грубая солдатская песня.

Тут появился Миелонен и крикнул:

– Готовьтесь!

– К чему?

– А к походу. К походу!

– К какому походу? Куда мы идем?

– Атаковать, атаковать. А ты думал куда? Домой?

– Не может быть! Господи, неужто мы единственный батальон у финской армии?

– Теперь не наша очередь!

– Мы свое выполнили. Пускай теперь идут другие части. Куда девались солдаты из резервного полка, те, что шли сюда?

– Я не командир полка. Я младший сержант. Но таков приказ сверху.

– Это майор зарабатывает себе повышение. Чертов вояка! Наверно, опять просил, чтобы поставили нас вперед.

Хиетанен тоже был недоволен, однако положение заместителя командира взвода обязывало его принять какие-то меры для выполнения приказа. Он недолго раздумывал над тем, что сказать солдатам, здравый смысл подсказал ему верные слова. Конечно, юмор, которым он воспользовался, был юмором висельника, но все-таки он был наиболее подходящим в этой ситуации.

– Приготовиться умереть за родной дом, веру и отечество! Вещмешки на спину! «Он поднял лапу и дерется: опять медведь финляндский бьется».

– А фон Дёбельн смотр производил, – хихикнул Ванхала, вскидывая вещмешок на спину.

В отделении Лехто не роптали. Увидев, как их командир, ни слова не говоря, взял винтовку на плечо, солдаты поняли, что надсаживать глотки бесполезно. Хиетанен заметил, что кое-кто из солдат ухмыляется в ответ на его слова, и продолжал:

– Хотя бы и фон Дёбельн… Чего вам еще не хватает? Сумки для хлеба полны сахару. Мы молодые герои Финляндии, нами можно любоваться. Про нас будут слагать песни в назидание потомкам. Ради всего этого стоит шагать хотя бы и в вечность.

– Наверное, стараешься заработать лычку?

– А тут все стараются вот уже несколько дней.

– Колонной по два на дорогу выходи!

Все небо затянуло облаками. Вдали грохотала артиллерия, дульное пламя огоньками вспыхивало на сумеречном горизонте. Уже падали первые капли дождя. Дорога шуршала под сотнями ног, солдаты шли колоннами во все сгущающейся ночной тьме.

Глава четвертая

I

– Держать дистанцию… Есть у вас связь слева?

– Что?

– Есть у вас связь слева?

– Вон они идут.

Тяжело дыша, отдуваясь и чертыхаясь, они колонной по двое продвигались по темному лесу. Угрюмый ельник и низко нависшие облака усугубляли ночной мрак. В сапогах хлюпала вода. Мокрая жесткая одежда липла к телу и дымилась от его живого тепла. Шатаясь от усталости и голода, каждый неотрывно смотрел на покачивающуюся впереди темную фигуру. Никто не думал о том, откуда и куда они идут. Их конечная цель была им неизвестна. Каждый шаг, который они делали, требовал от них полного напряжения сил и поглощал все их внимание: «Осторожно, кочка… яма… кустарник».

Где-то далеко гремел бой, но они не прислушивались. В глубине души они надеялись, что автомат идущего впереди разведчика будет молчать, что противник далеко и уйдет еще дальше. Лучше всего, если в самую преисподнюю. Временами они тешили себя надеждой, что впереди вдруг окажется дорога, у которой их ожидают палатки и походная кухня.

Неужели только одни сутки миновали с тех пор, как они выступили из деревни?

Прошлой ночью они выбили противника с позиций. У них мало что осталось в памяти о рукопашной схватке, прошедшей в темноте. Стрельба, свист пуль, вспышки дульного пламени. Кто-то звал санитаров, и только утром они узнали, что попало в Лехтинена из соседнего взвода. «Так, так, значит, и Лехтинен тоже».

Они видели также нескольких убитых солдат противника и сняли с них красные звезды, хотя было темно и шел дождь. Весь следующий день они шли вперед, время от времени останавливаясь, не зная, где и зачем. Они перенесли без потерь несколько артиллерийских и минометных обстрелов. Последний раз горячую пищу им выдали вчера утром. По своему опыту они уже знали, что следующая кормежка будет неизвестно когда, и поэтому разделили хлеб на две порции: эту я съем, а эту припрячу. Потом они стали понемногу отламывать кусочки от припрятанной порции и, наконец, решили: «Чего его дальше беречь?» А после этого началось:

– Есть у кого кусок хлеба в обмен на полсигареты?

– Нету. Вчера был, да весь съеден.

– Нету хлеба, но я не так уж и голоден.

Такой ответ считался отменной шуткой.