Неизвестный Сталин

Для того чтобы ускорить все расчеты, лаборатория в Лос-Аламосе заказала новые, более сложные компьютеры со специальными программами именно для тех расчетов, которые были необходимы Теллеру. Для ответа на многие вопросы нужно было ждать появления новых суперкомпьютеров. Американская система не позволяла Теллеру принудительно привлекать к расчетам через решения правительства математиков из разных университетов.

В СССР мобилизация ученых для той или иной государственно важной задачи была делом более простым. Подпись Сталина была равносильна закону и для Академии наук. К середине 1948 года Зельдович, так же как и Теллер, не мог доказать, что термоядерная реакция в жидком дейтерии, помещенном в особую «трубу», будет самопроизвольной. Нужны были новые подходы и новые идеи. Это требовало и новых людей. Курчатов решил включить в разработку идеи водородной бомбы группу Тамма, в то время наиболее авторитетного в СССР физика-теоретика. Один из молодых сотрудников Тамма, Андрей Дмитриевич Сахаров, которому тогда было 27 лет, в своих «Воспоминаниях» описывает это событие:

«В последних числах июня 1948 года Игорь Евгеньевич Тамм с таинственным видом попросил остаться после семинара меня и другого своего ученика, Семена Захаровича Беленького… Когда все вышли, он плотно закрыл дверь и сделал ошеломившее нас сообщение. В ФИАНе по постановлению Совета Министров и ЦК КПСС создается исследовательская группа. Он назначен руководителем группы, мы оба — ее члены. Задача группы — теоретические и расчетные работы с целью выяснения возможности создания водородной бомбы»[129]. Третьим участником группы был ученик Тамма Виталий Лазаревич Гинзбург. Вскоре к новому теоретическому коллективу были присоединены еще несколько молодых физиков. Отказов от участия в исследованиях не было. Молодые ученые в то время обычно сильно нуждались и имели плохие жилищные условия. Тогда включение в атомный проект, сопровождаемое допуском к сверхсекретным работам, оформлялось по всем инстанциям и было связано с новыми высокими окладами, новым статусом и предоставлением хороших квартир в Москве.

Получавшие эти элитные квартиры тогда еще не знали, что по практике, введенной НКВД еще с 1943 года, все такие квартиры оборудовались «оперативной техникой прослушивания»[130]. Анализом подслушиваемых разговоров атомщиков занимался, по распоряжению Берии, отдел НКВД «С», которым руководил генерал Павел Судоплатов. Главные проблемы у органов госбезопасности по материалам прослушивания квартир возникали при расшифровках разговоров Льва Ландау, который до конца своих дней не подозревал о том, что каждое его слово записывается на пленку. Он нередко называл государственный строй в СССР «фашизмом» и жаловался на то, что он сам низведен до уровня «ученого раба»[131]. Но никаких «утечек» секретной информации не было зафиксировано.

Американский вызов

Новые быстродействующие компьютеры, которые были получены в Лос-Аламосе примерно к середине 1949 года, сразу ускорили работу американских энтузиастов водородной бомбы. Однако Теллера и его сотрудников ожидало глубокое разочарование. Их модель супербомбы, которую уже стали называть классической, оказалась ошибочной. Проведенные расчеты показали, что самопроизвольная реакция в дейтерии может развиваться лишь при давлениях не в сотни тысяч, а в десятки миллионов атмосфер. Имплозия, полученная с помощью обычных фокусированных взрывов, не могла обеспечить таких сжатий. Теллер оказался в тупике. По расчетам, можно было бы уменьшить необходимое давление, если смешивать дейтерий с тритием, еще более тяжелым изотопом водорода. Но тритий, в отличие от дейтерия, не встречается в природе. Это радиоактивный изотоп с периодом полураспада около двенадцати лет. Его можно было бы получать в особых реакторах, но этот процесс слишком дорогой и медленный. Группа Зельдовича, которая шла вслед за Теллером по этому же пути, также оказалась в тупике. Она тоже обнаружила, что лишь очень большое количество трития в смеси с дейтерием может обеспечить самоподдерживающуюся термоядерную реакцию. Но тритиевая бомба была слишком дорогой и непрактичной.

Эти неудачи создали благоприятные условия для того, чтобы прекратить проект водородной бомбы и ограничиться достаточно мощным потенциалом атомных бомб. США все еще имели атомную монополию и к лету 1949 года накопили арсенал в 300 атомных бомб, что, по расчетам военных, было достаточно для разрушения около ста советских городов и промышленных центров и вывода из строя от 30 до 40 % всей экономической инфраструктуры СССР. Но, по заключению американских стратегов, этого атомного арсенала было недостаточно, чтобы нанести Советскому Союзу в случае войны решительное поражение. Руководство США приняло решение об увеличении атомного арсенала до 1 ООО бомб к 1953 году.