Неизвестный Сталинград. Как перевирают историю

Как мыслится сам план проведения операции?

В этой операции должны сыграть решающую роль 3 гв. кк и две-три мех. бригады, которые должны, невзирая ни на какие трудности марша, за сутки выйти в район Калач, где взорвать все переправы от нп Вертячий до нп Калач и занять оборону фронтом на восток. Этим закупорить противника на восточном берегу Дона одной кав. дивизией, а мех. бригадой прикрыться на реке Лисичка фронтом на запад, взорвать все переправы на этой реке и важные направления на отдельных участках заминировать»[278].

Целью наступления также должна была стать ненавистная авиация противника. Командующий Сталинградским фронтом предлагал «выделить специальные группы конницы для проникновения на аэродромы и для уничтожения самолетов и баз». Этот удар, скорее всего, пришелся бы в пустоту: ключевыми авиабазами немцев были Тацинская и Морозовская, до которых удалось добраться только в ходе операции «Малый Сатурн» в конце декабря 1942 г. Вообще в плане Еременко много было решений рейдово-диверсионного характера: «В каждый эскадрон должны быть широко приданы саперы и подрывные средства» и т. п. Он также предлагал «отдельный сильный отряд с саперами-подрывниками выбросить на ст. Котельниково с целью разрушения узла и складов». Такие акции могли осложнить немцам жизнь максимум на несколько часов.

Нельзя не признать А. И. Еременко одним из двигателей планирования контрнаступления под Сталинградом. Но в целом его предложение проводить операцию кавалерией представляется совершенно беспомощным. В таком варианте это не столько контрудар, сколько рейд с целью уничтожения коммуникаций противника. Успех его представляется более чем сомнительным. У немцев было достаточно сил на правом берегу Дона, чтобы развеять кавалерию по ветру даже в случае успеха с прорывом к переправам у Калача и Вертячего. В тылу XVII армейского корпуса еще в августе была оставлена 22-я танковая дивизия. Она была не в лучшем состоянии, но достаточно сильна для того, чтобы противостоять советскому кавалерийскому корпусу. Более того, успешно противостоять кавалерии смогла бы даже румынская танковая дивизия с танками R-2. Даже в случае выполнения плана прорыва к Калачу прогноз развития событий был неблагоприятным. Удержать внутренний фронт окружения и выдержать деблокирующий удар с запада только силами кавалерии и мехбригад на широком фронте также было нереально. Еще менее реалистичным план делал расчет времени на бросок на Калач — всего одни сутки. Даже мехчастями такой молниеносный «удар кобры» представлялся сомнительным, а уж силами кавалерии — однозначно нереальным.

Одним словом, в паре с кавалерийским рейдом наиболее толковая часть плана А. И. Еременко, удар с фронта 51-й и 57-й армий на Тингута, теряла свой смысл. Образования прочного «котла» план командующего Сталинградским фронтом не обеспечивал. В распоряжении противника оставалась железная дорога, идущая из Сталинграда на запад через Суровкино и Обливскую.

Пожалуй, главным шагом вперед в предложенном А. И. Еременко плане было преодоление психологического барьера с разнесением ударных группировок контрнаступления по разным берегам Дона. Но ни предложение А. И. Еременко о рейде кавалерии от Клетской и Сиротинской, ни предложения К. К. Рокоссовского пробиваться к 62-й армии поддержки в конечном итоге не получили. Был подготовлен новый план, по своему размаху куда более дерзкий, чем все предыдущие. В качестве исходных позиций для контрудара во фланг и тыл 6-й немецкой армии был выбран плацдарм у Серафимовича.

«Уран» получает путевку в жизнь. Для решения новой задачи Верховное командование создало еще одно объединение, которому и предстояло сыграть ключевую роль в контрнаступлении под Сталинградом, — Юго-Западный фронт. В свете вышесказанного крайне неубедительно выглядит версия об отнесении формирования Юго-Западного фронта на конец октября для введения противника в заблуждение относительно своих ближайших планов. Так, А. М. Василевский пишет: «В целях сохранения тайны официальное оформление решения о создании Юго-Западного фронта было отнесено на конец октября. Юго-Западному фронту предусматривалось передать из Донского фронта 63-ю и 21-ю армии и дополнительно 5-ю танковую армию»[279]. Действительно, если план сложился уже в сентябре 1942 г., то почему новый фронт для нанесения главного удара был сформирован только в конце октября?

В июле 1942 г. все пространство от большой излучины Дона до Цимлянской было доверено одному фронту. Правда, возглавлял этот фронт такой зубр, как С. К. Тимошенко. В августе фронт был разделен надвое, хотя вскоре управление обоими фронтами было доверено одному человеку — А. И. Еременко. Только в сентябре, с появлением такой фигуры, как К. К. Рокоссовский, разделение фронтов получило свое реальное воплощение. Перед контрнаступлением дробление было продолжено: 22 октября 1942 г. по приказу Ставки ВГК был возрожден Юго-Западный фронт. Новый фронт получил две старые и одну новую армии и достаточно весомую фигуру в качестве командующего: