Неизвестный Толстой. Тайная жизнь гения

Леонид Дмитриевич Урусов (ум. 1885), тульский вице-губернатор. В последние годы близко сошелся с семьей Толстых. Во многом разделял взгляды Л. Н-ча и был первым переводчиком «В чем моя вера?» на французский язык. Незадолго до его смерти Л. Н-ч ездил с ним в Крым. В тяжелые для С. А-ны годы она была очень дружна с Урусовым, и в этих отношениях было что-то волновавшее, притягивавшее, позволявшее забывать на время суровую действительность. Через год после его смерти С. А-на отметила в дневнике: «Перечитывала вчера письма Урусова, и больно ужасно, что его нет. Доискивалась в них того, что и при жизни его хотелось всегда знать: как он относился ко мне? Знаю одно, что с ним всегда было хорошо и счастливо, а чем это давалось, не знаю» (26 октября 1886 г.). Спустя пять лет: «Вспомнила покойного У Так мне стало грустно, невыносимо грустно, что он умер, что я навсегда, наверное, лишилась тех утонченных, чистых, умалчивающих, но, несомненно, более, чем дружеских отношений, не оставивших ни тени укора совести и наполнявших столько лет жизнь тем, что делало ее счастливой» (дневник, 27 декабря 1890 г.).

233

Исаак Борисович Фейнерман (1862–1925) – в то время единомышленник Л. Н. Толстого. Впоследствии под псевдонимом Тенеромо опубликовал ряд статей и воспоминаний о Толстом.

234

А. П. Иванов (1836–1912), бывший офицер, опустившийся на московское «дно». Ал. Петр, часто приходил в Ясную Поляну и помогал Л. Н-чу перепиской его рукописей.

235

Тот, кто оправдывается, сознает себя виноватым (фр.).

236

Отказался Залюбовский на призыве в Москве. Сначала он был зачислен в 14 арт. бригаду в Кишинев, где продолжал отказываться от исполнения воинских обязанностей, затем провел месяц в киевском военном госпитале, в отделении для душевнобольных, и был признан душевно-здоровым, несколько раз был определен в другие воинские части, два раза судим военным судом и после отказа от караульной службы в Асхабаде был сослан в Екатериноградский дисциплинарный батальон на один год, почти все время находясь в карцере (одиночном заключении). Через 21/2года со времени отказа от присяги Залюбовский был отпущен на свободу.

237

Адам Васильевич (1833–1901) и Анна Михайловна (1835–1899) Олсуфьевы, близкие знакомые семьи Толстых. Л. Н-ч ездил в их имение Никольское-Обольяново Дмитровского у. Московской губ.

238

Козел отпущения (фр.).

239

Вера Сергеевна Толстая (1865–1923), племянница Л. Н-ча, дочь С. Н. Толстого.

240

Название театра марионеток, присвоенное ему балаганными артистами.

241

Нил Федорович Филатов (1847–1902), известный московский врач, специалист по детским болезням.

242

Агапит Федорович Беляев (р. 1853 г.), известный московский врач, специалист по горловым болезням.

243

Анна Степановна Суколенова (1828–1917), крестьянка д. Судаково, Тульск. у. и губ. Была няней у младших детей Толстых: Андрея, Михаила, Алексея, Ивана и Александры.

244

П. А. Берс, брат Софьи Андреевны.

245

В Покровском, под Москвой, семья Берс проводила лето. Сюда приезжал к ним и Л. Н-ч до женитьбы. Об этом подробно у Т. А. Кузминской «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне», ч. I.

246

Позднее Толстой назвал ее просто «О жизни», придя к заключению, что смерти нет.

247

Посетители и друзья Л. Н-ча, которых С. А-на называла «темными» в отличие от светских знакомых.

248

Об этом подробно в «Воспоминаниях» В. И. Алексеева.

249

Это могло быть только в самом начале. Уже в 1889 г. по поводу знакомства с новым лицом, увлекавшимся его идеями, Толстой отметил в дневнике 23 августа: «Не верю. Похож на Фейнермана. Больше ради славы людской, чем Божьей».

250

Дмитрий Дмитриевич Свербеев (1845–1920), тульский вице-губернатор.

251

Толстой писал в «Так что же нам делать?» (гл. XXXVIII): «Для человека нашего круга, кроме того, чтобы не лгать перед другими и собой, нужно еще покаяться, соскрести с себя вросшую в нас гордость своим образованием, утонченностью, талантами и сознать себя не благодетелем народа, передовым человеком, который не отказывается поделиться с народом своими полезными приобретениями, а признать себя кругом виноватым, испорченным, никуда ненужным человеком, который желает исправиться и не то что благодетельствовать народ, но перестать оскорблять и обижать его». «Я слышу часто вопросы хороших молодых людей, сочувствующих отрицательной части моего писания и спрашивающих: ну, так что же мне делать? Что делать мне, кончившему курс в университете или в другом заведении, для того, чтобы быть полезным?» «Молодые люди эти спрашивают, а в глубине души у них уже решено, что то образование, которое они получили, есть их великое преимущество, и что служить народу они желают именно этим своим преимуществом. И потому одно, чего они никак не сделают, это – то, чтобы искренно, честно отнестись критически к тому, что они называют своим образованием. Если же они сделают это, то они неизбежно будут приведены к необходимости отречься от своего образования и к необходимости начать учиться снова, а это-то и нужно. Они никак не могут решить вопроса – что делать? – потому, что вопрос этот стоит для них не так, как он должен стоять».

252