Неизвестный Туполев

Сергей Михайлович поверил своим молодым сотрудникам и решительно встал на позицию создания 3-сантиметрового радиолокационного комплекса. Очевидно, что радиопромышленность воспротивилась этому предложению. Необходимо было создавать новую элементную базу, и не лабораторно, а в серийном производстве, т. е. строить новые цеха и даже заводы. Потребовался весь авторитет Андрея Николаевича и решение ВПК. В результате главным конструктором МРП Волковым Федором Федоровичем был создан радиолокатор самолета Ту-28 — «Смерч», основной обзорный и подсветочный канал которого работал в диапазоне 3,2 см. В том же диапазоне Николай Александрович Викторов разработал радиолокационную головку самонаведения ракеты К-80, что позволило получить ракетный комплекс «воздух — воздух» с наибольшей дальностью пуска ракет на тот период в мире.

До сих пор большинство разрабатываемых ракет, как корабельного базирования, так и авиационные, действующих над морем, имеют головки наведения в 3-сантиметровом диапазоне волн.

С работами по комплексу Ту-28-80 и созданием бригады БП связан и еще один аспект деятельности руководства туполевского ОКБ — непосредственно Андрея Николаевича Туполева, его ближайшего помощника Александра Александровича Архангельского и Сергея Михайловича Егера. Оставшееся в то время незаметным, сейчас, с позиций почти 50-летней давности, это событие представляется чрезвычайно значимым и оказавшим воздействие на всю оборонную промышленность Советского Союза.

Молодые специалисты вновь созданной бригады БП, в основном выпускники авиационных вузов МАИ и МАТИ, при оценке боевой эффективности столкнулись с вопросами вероятностной оценки сложных событий, представляющих собой процесс перехвата цели. Я прочувствовал это на собственном опыте, потому что меня и направил отец в эту бригаду спустя полгода после окончания МАИ. Мало того что «Теория вероятностей» не читается в МАИ и МАТИ. Требовалось знание более тонких областей этой науки — таких как «Теория массового обслуживания», «Теория игр», «Теория принятия решений», методы «Системотехники» или «Теории систем».

Естественно, что всю эту неудовлетворенность я выкладывал отцу, как результат споров и обсуждений с военными специалистами. Не знаю конкретных шагов, предпринятых отцом, но могу предположить, что он поставил эту проблему перед А. А. Архангельским, первым заместителем Андрея Николаевича, и перед ним самим. Туполев был близко знаком с президентом Академии наук. Архангельский имел тесные связи с ректором МГУ, и, очевидно, этот вопрос был вынесен на их уровень и мгновенно решен следующим образом.

При механико-математическом факультете МГУ был организован «инженерный поток», который тогда начинался как простая форма полного срока вечернего обучения инженеров, но с зачетом гуманитарных дисциплин. Естественно, что и я, и мои товарищи по бригаде БП были туда направлены без каких-либо экзаменов и ограничений. На первых же лекциях я был удивлен размахом этого события Оказалось, что первый курс включал около ста человек молодых специалистов практически со всей оборонной промышленности. С десяток человек было из соседних отделов туполевского ОКБ (И. М. Круглянский, В. Н. Кириллов и др.). Я встретил своих сокурсников, распределенных на вертолетное ОКБ к Милю (Б. А. Федунов), в ЦАГИ (Ю. Г. Сихарулидзе), на предприятия оборонпрома (П. П. Бузаев).

Делу был придан государственный размах. Думаю, что в успехе оборонки в то время сказался ощутимый вклад именно таких высокообразованных специалистов, которых за все время существования инженерного потока было выпущено около тысячи человек.