Неизвестный В.Я. Пропп. Древо жизни. Дневник старости

Отдельные соображения, высказанные Владимиром Яковлевичем в лекции, – отголоски или продолжение его идей, изложенных ранее в других работах. Здесь они подчинены, однако, логике рассуждений о поэтической природе фольклорного искусства. И – что не менее важно – здесь слышны интонации живого голоса ученого, восхищенного этим искусством. Эмоциональное отношение к предмету своих занятий – то, что Владимир Яковлевич больше всего ценил в одном из своих университетских учителей, Ф. Ф. Зелинском, – он считал обязательным компонентом научной работы. Разные оттенки восхищения народным искусством отражены и в письмах Владимира Яковлевича: «Я, как зачарованный, бродил по острову (Кижи. – Л. И.), я вдыхал культуру древней Руси, я как бы общался с теми необыкновенными простыми людьми, которые создали такое искусство» (письмо от 3 июля 1966 г.); «Какие вы (обращено к Л. М. Ивлевой и А. Некрыловой. – Л. И.) счастливые, что видите кусочек России, какой-то уголок русской жизни и ловите последние остатки уже уходящей старинной, а может быть, ростки новой народно-поэтической культуры, в которую надо глубоко вникать, чтобы понимать, как она прекрасна и богата» (письмо от 19 июля 1965 г.).

Лекции существуют для того, чтобы поучать слушателей. Но сегодняшняя лекция – особая. Она не часть курса. Но это и не научный доклад. Я никого не собираюсь поучать. Сегодня я хотел бы поделиться некоторыми мыслями и сомнениями.

[В любой области науки писано так много, что одни только названия работ по каждой из областей могут составить тома.

В области (русского. – Л. И.) фольклора я хотел бы обратить внимание на библиографию <…> за 1945–1959 годы, составленную М. Я. Мельц. Она охватывает без малого 3000 названий. Уже сдан в печать том за 1917–1945 годы. Предстоит издание тома за 1960–1965 (годы. – Л. И.). Это – только на русском языке и только за советское время. А если взять науку в широком масштабе хотя бы за XIX и XX века, то мы получим десятки и десятки тысяч названий. И так во всех областях науки и знаний <…> Несмотря на такое обилие работ, люди нисколько не унывают и продолжают писать и писать все дальше.

Нужно ли это? И будет ли этому конец? На это я отвечу: да, нужно, хотя конца этому не будет никогда. Во-первых, мы многого все-таки не знаем <…>, во-вторых (и это касается особенно гуманитарных наук), мы многого не понимаем. Каждая эпоха вырабатывает свое понимание явлений культуры. Одна из задач современной науки состоит в том, чтобы дать новое, современное понимание явлений, нам, собственно, уже известных. И наконец, третье. Венец всякой науки – нахождение закономерностей, которые позволили бы и понимать явления, и управлять ими. С этим в нашей области пока обстоит еще неважно, несмотря на обилие трудов.]

Поэтическое творчество – это одна из областей искусства. Я начну с тезиса, который, может быть, не всеми будет принят, но в правильности которого я убеждаюсь все больше и больше. Значение любого искусства состоит в том, что оно доставляет нам эстетическое наслаждение, или, скажем иначе, радует нас. Чем оно нас радует? Оно радует нас некоторым своим совершенством. <…> Но совершенством чего? На это, не сомневаясь, скажу: совершенством своих форм. Тут сразу вы вправе меня остановить и спросить: а что вы понимаете под формой и что под содержанием и как вы мыслите себе их взаимоотношение?