Неизвестный венецианец

– Что ж, может, вы и правы, – вяло согласился Патта.

Правдивых аргументов явно не хватало, и Брунетти пришлось покривить душой. Иначе от Патты ничего не добьешься.

– Вполне возможно, что банк тут ни при чем, а все это махинации одного Сантомауро. Как только мы исключим банк из наших подозрений, мы начнем по полной программе разрабатывать Сантомауро.

Этого хватило, чтобы сломить сопротивление Патты.

– Хорошо, – сказал он. – Я отправлю запрос судье, чтобы выдал нам ордер на изъятие их документов.

– И документов Лиги тоже, – вставил Брунетти, прикидывая, не пройтись ли ему еще раз насчет Сантомауро, но воздержался.

– Ладно, – сказал Патта, но по голосу было ясно, что больше Брунетти ничего не получит.

– Спасибо, синьор. – Брунетти поднялся. – Теперь я возьму еще пару человек, и мы поедем опрашивать жильцов.

– Да-да, поезжайте, – отмахнулся Патта, утомясь от Брунетти и его забот, и снова склонился над своими бумагами, любовно погладил их рукой. Но Брунетти все не уходил. – Что-нибудь еще, комиссар? – Патта удивленно поднял голову.

– Нет, синьор. Это все, – сказал Брунетти и пошел к двери. Когда он выходил, Патта потянулся за телефоном.

Вернувшись к себе в кабинет, Брунетти позвонил в Больцано и попросил синьору Брунетти. После серии щелчков и провалов в трубке раздался голос Паолы.

– Чао, Гвидо, come stai? [44] Я звонила тебе в понедельник вечером, но тебя не было. Почему ты не позвонил?

– Я был занят, Паола. Ты газеты читаешь?

– Гвидо, я в отпуске. Я читаю работу Мастера. «Священный источник» – изумительная вещь. Время остановилось, ничего не происходит.

– Паола, давай не будем сейчас о Генри Джеймсе.

Эти слова ей доводилось выслушивать не раз, но впервые таким серьезным тоном.

– Что случилось, Гвидо?

Он пожалел, что не дозвонился тогда.

– Неприятности.

– Какие неприятности? – встревожилась она.

– Авария.

– Что за авария, Гвидо?

– На обратном пути из Местре нас едва не скинули с моста.

– Нас?

– Я ехал с Вьянелло. Еще в машине была Мария Нарди.

– Та девушка из Каннареджо? Новенькая?

– Да.

– И что произошло?

Почему он не дозвонился? Почему?

– Нас толкнула другая машина, и мы врезались в ограду моста. Она не была пристегнута, и ее ударило о дверь. Она свернула себе шею.

– Ах, бедная девочка, – прошептала Паола. – А ты, Гвидо?

– Нас с Вьянелло тряхнуло, но мы в порядке. Все кости целы, – попробовал он отшутиться.

– При чем здесь кости, Гвидо? – Она говорила очень тихо, но торопливо, наверное, от нетерпения или беспокойства. – Я спрашиваю, как ты себя чувствуешь.

– Нормально. А Вьянелло переживает. Он был за рулем.

– Да, это похоже на Вьянелло. Поговори с ним, Гвидо. Не давай ему сидеть без дела. – Она помолчала. – Может быть, мне вернуться?

– Нет, Паола. Ты ведь только что уехала. Я просто хотел сообщить тебе, что со мной ничего не случилось. Вдруг тебе на глаза попалась бы газета. Или кто-нибудь стал задавать вопросы. – Он слышал в трубке свой голос, и в нем – упрек ей за то, что не позвонила, не читала газет.

– Детям рассказывать?

– Лучше расскажи. Чтобы не пугались, если что. Но полегче там.

– Хорошо, Гвидо. Когда похороны?

На мгновение он растерялся. Чьи похороны: Маскари, Креспо или Марии Нарди? Нет, Марии, конечно.

– Наверное, в пятницу.

– Вы все пойдете?

– Все, кто сможет. Она у нас недавно работала, но у нее было много друзей.

– Кто это сделал?

– Я не знаю. Мы не успели еще ничего понять, а машины уже и след простыл. Но я ездил в Местре на встречу с одним трансвеститом, так что, кто бы это ни был, он знал, где я нахожусь и где поеду. Другой дороги-то нет.

– А трансвестит? Ты с ним встретился?

– Не успел. Его убили.

– Тот же самый человек?

– Да. Наверное.

Они разговаривали телеграфным стилем, который выработался у них за двадцать лет общения.

– И первого он? Того, в поле?

– Похоже.

Было слышно, как Паола обратилась к кому-то рядом.

– Гвидо, тут Кьяра хочет с тобой поговорить.

– Чао, папа, как дела? Ты по мне соскучился?

– Да, мой ангел, я очень по тебе соскучился. Я по всем по вам соскучился.

– Но по мне больше всех?

– Нет, по всем одинаково.

– Этого не может быть. По Раффи нельзя скучать, потому что его все равно никогда нет дома. А мама сидит и читает целый день книжку, кто станет по ней скучать? Это значит, что ты должен скучать по мне больше всех, ведь так?

– Да, мой ангел.

– Ну вот видишь, я же тебе говорила. Стоит только подумать, и все сразу станет ясно.

– Да, хорошо, что ты мне об этом напомнила.

На том конце зашумели, потом Кьяра сказала:

– Папа, мама вырывает у меня трубку. Скажи ей, чтобы она пошла со мной на прогулку, ладно? Она целый день сидит на террасе и читает. Ничего себе каникулы, да?

Наябедничав, она передала трубку Паоле.

– Гвидо, если я тебе нужна, то я приеду.

Послышались протестующие вопли Кьяры.

– Нет, Паола, не надо. Правда. Я постараюсь выбраться к вам в эти выходные.

Подобные обещания он давал ей много раз, и она давно перестала требовать с него клятвы.

– Расскажи мне все, Гвидо.

– Нет, Паола. Я расскажу, когда мы увидимся.

– Здесь?

– Надеюсь. Если нет, тогда я позвоню. Послушай, я позвоню в любом случае – приеду я или нет. Хорошо?