Неизвестный венецианец

– Думаю, узнал бы. Я написал цену на подошве одной туфли. Может быть, та надпись еще цела.

Повернувшись к Вьянелло, Брунетти сказал:

– Сержант, принесите туфли из лаборатории. Я хочу показать их синьору Грави.

Вьянелло, кивнув, вышел. Пока его не было, Грави развлекал Брунетти рассказами о своем отпуске, говорил, какая чистая вода в Адриатике, если забраться подальше на юг. Брунетти слушал и улыбался, когда было нужно, едва удерживаясь, чтобы прежде идентификации не попросить Грави описать человека, который купил туфли.

Вскоре вернулся Вьянелло с пластиковым пакетом, где лежала пара туфель. Он отдал пакет Грави, но тот даже не стал вынимать их, а только перевернул подошвами вверх. Взглянув на них поближе, он улыбнулся и протянул пакет Брунетти:

– Смотрите, вот она – цена со скидкой. Я специально написал карандашом, чтобы, если кому надо будет, стерли. Но она еще здесь. – На подошве одной туфли слабо вырисовывались карандашные каракули.

Наконец Брунетти позволил себе задать вопрос:

– А вы могли бы описать того покупателя, синьор Грави?

Помолчав, Грави спросил подобострастным тоном, выражавшим крайнее почтение к работе государственных служб:

– Комиссар, позволите ли узнать, почему вас так интересует этот человек?

– Мы полагаем, что вы можете предоставить нам важную информацию, которая окажет существенную помощь расследованию, проводимому нами в настоящее время, – уклончиво ответил Брунетти.

– Ах, понятно, – сказал Грави, подобно всем итальянцам, привыкший ничего не понимать в заявлениях властей. – С виду он был чуть моложе, чем вы, темные волосы, без усов. – Услышав свои собственные слова, Грави, должно быть, догадался, что это не очень-то точное описание, и добавил: – Обычный человек, ничего особенного. В костюме. Не высокий и не низкий – средний, в общем.

– Мне бы хотелось, чтобы вы взглянули на фотографии, синьор Грави. Может быть, это поможет вам опознать его.

Грави широко улыбнулся: ну все как по телевизору.

– Конечно.

Брунетти кивнул сержанту, тот вышел и быстро вернулся, неся две папки фотографий, среди которых был и снимок Мальфатти.

Грави взял у Вьянелло одну папку и, положив ее на стол Брунетти, открыл и принялся рассматривать фотографии. Взглянув на снимок, он переворачивал его и откладывал в другую стопку. Вьянелло и Брунетти следили за ним. Фотографию Мальфатти он тоже перевернул и отложил. И так пока в лапке не осталось фотографий. Отложив последнюю, он поднял глаза и сказал:

– Нет, здесь его нет. Даже ничего похожего.

– Может быть, вы еще что-нибудь вспомните, синьор Грави?

– Я же говорю вам, комиссар: мужчина в костюме. А эти все, – он указал на стопку фотографий перед ним, – все уголовные рожи. – Вьянелло и Брунетти переглянулись: среди прочих там были трое полицейских, один из них Альвизе. – А тот был одет в костюм, – еще раз повторил Грави. – Он был обычного вида, нормальный человек, как мы все. Такой, что ходит каждый день на работу в офис. И он говорил как образованный, а не как уголовник.

Наивность Грави заставила Брунетти на секунду усомниться в том, что он итальянец. Вьянелло подал ему вторую папку с фотографиями, поменьше.

Грави снова стал перебирать снимки. Когда очередь дошла до фотографии Раванелло, он взял ее в руки и спросил Брунетти:

– А это банкир, которого вчера убили, Да?

– Это не он покупал туфли, синьор Грави?

– Нет, конечно нет. Если бы это был он, я бы сразу вам сказал. – Он снова поглядел на фотографию – студийный портрет, взятый из проспекта, где были собраны фотографии всех служащих банка. – Это не он, хотя и похож.

– Похож, синьор Грави?

– Ну да, такие носят костюмы с галстуками, и обувь у них всегда дорогая и начищена до блеска. Белоснежная рубашка, стильная прическа. Банкир, короче.

На мгновение Брунетти перенесся в детство, ему снова было семь лет, и он стоял на коленях рядом с матерью у алтаря в их приходской церкви Санта-Мария-Формоза. Его мать возвела глаза к алтарю, перекрестилась и страстным шепотом, полным веры и мольбы, запричитала:

– Мария, матерь Божия, ради Сына твоего, что принял муки за нас, недостойных грешников, только один раз сделай, как я прошу, выполни мою единственную просьбу, и я до конца дней своих не попрошу у тебя сверх той милости, что ты даруешь нам…

Это обещание он слышал потом не единожды в разных местах, ибо, как все венецианцы, синьора Брунетти всегда возлагала надежды на влиятельных знакомых из высших сфер. В сотый раз жалея, что он неверующий, Брунетти молился про себя.

Однако синьор Грави тоже требовал внимания.

– К сожалению, у нас нет фотографии человека, который, возможно, и купил эти туфли, но если бы вы согласились пройти со мной туда, где он работает, чтобы взглянуть на него воочию, мы были бы вам чрезвычайно признательны.

– То есть вы предлагаете мне поучаствовать в расследовании? – по-детски обрадовался Грави.

– Да, если вы не против.

– Разумеется, комиссар, я буду рад помочь вам чем только смогу.