Неизвестный Жуков - портрет без ретуши в зеркале эпохи

Автор этого документа полковник Генштаба (впоследствии - генерал) К.В. Васильченко утверждал, что "наиболее целесообразное решение могло быть, жертвуя материальной частью и спасая живую силу, выходить западной группировке не на Восток, как это приказал сделать командующий Западным фронтом, а на запад, к отряду Жабо. Но командующий Западным фронтом и здесь не решился в последний раз для спасения западной группировки дать такие указания, которые бы соответствовали действительной обстановке. Вместо этого он отдает заведомо невыполнимый приказ пробиваться западной группировке на восток, а 43 и 49 армиям за один день прорвать на всю глубину оборону противника".

Прорыв на запад оставлял шансы уцелеть значительно большему числу воинов группы Ефремова, в том числе и самому командарму. Но только в случае, если бы был осуществлен вовремя, не позднее конца марта, пока противнику еще не удалось расчленить окруженных. И в этом случае потери все равно были бы огромными, но, часть западной группировки имела шанс выйти из окружения как организованное целое. Надо также учесть, что кавалеристам Белова из-за большей мобильности подобный прорыв осуществить было легче, чем пехотинцам Ефремова. Когда же, выполняя директиву командующего Западным фронтом от 23 марта о соединении с 43-й армией, группа Ефремова под натиском превосходящих сил противника была оттеснена в район Угры, прорыв на запад был уже объективно невозможен. Директива же от 12 апреля о наступлении в направлении Родня-Малая Буславка-Новая Михайловка-Мосеенки навстречу 43-й и 49-й армиям, как справедливо отметил К.В. Васильченко, была явно невыполнима. Вечером 10 апреля Ефремов доносил: "С 13.00 10.04.1942 г. враг бросил на сжатие кольца танки и пехоту, нацелив их на каждый наш укрепленный район... Стремлюсь организовать оборону по реке Угре. По Вашей идее будет более правильное решение - собрав все силы пробиваться через Шпырево, Жолобово, Дорки и действовать далее на фронте - Большое Устье-Павлово-Королево. Этим самым будем помогать 43, 49 армиям соединиться с нами. К Жабо мы не прорвемся, так как нас разделяют танки врага с пехотой". Этот план Жуков утвердил. Но было уже поздно.

Можно предположить, что Жуков не планировал прорыва группы на запад в более раннее время, поскольку такое решение неизбежно вело к потере материальной части окруженных и территории, занимаемой ими на подступах к Вязьме, и означало фактически отказ от надежд захватить Вязьму. Напротив, соединение с 43-й и 49-й армиями давало шанс удержать плацдарм для атаки Вязьмы. Неслучайно Жуков 23 марта потребовал от Ефремова "организовать оборонительные действия так, чтобы ни в коем случае не допустить сдачи занимаемой территории и не допустить сужения района действий группы".

Надежды на 43-ю армию К.Д. Голубева со стороны Жукова оказались преувеличенными, она так и не смогла прорвать кольцо извне. Напрасно Ефремов в многочисленных телеграммах Голубеву и Кондратьеву призывал их наступать умело и использовать для атак ночное время, чтобы не класть зря людей. В частности, 7 марта командарм-33 писал своему начальнику штаба: "Большей глупости не придумать, как наступать днем и губить людей. Ночью, только ночью наступайте и наносите удар врагу. Не губите зря людей и не поощряйте врага своими неудачами". А 10 марта он пытался учить своего начальника штаба Кондратьева азам военного искусства: "Нащупывайте разведкой, наблюдением, где просверлить противника сильнее. Охватывайте его узлы, в лоб не действуйте, а с тыла".

Голубеву же Ефремов 7 апреля сообщал: "Прорыв, безусловно, осуществится, если Вами будет организован в ночное время, при ночных действиях авиации, PC и артиллерии. По моему наблюдению, ночные бомбежки по расположению врага сильно его деморализуют, иногда на несколько часов". Однако войска были плохо подготовлены для действий в ночных условиях, поэтому командующие армиями предпочитали атаковать днем. Положение усугублялось тем, что не удалось обеспечить наступающих эффективной артиллерийской и авиационной поддержкой. Единственная ночная атака, намеченная Голубевым на 22.00 15 апреля, так и не состоялась.

Новый начальник штаба 33-й армии полковник С.И. Киносян, до последнего момента находившийся с Ефремовым и вылетевший из котла последним самолетом, в составленном 30 июля 1942 года "Описании операции 33 армии с 20.1 по 20.4.42 г." констатировал: "43 и 49-я армии, ведя беспрерывно наступательные бои, успеха не имели, задачу главкома не выполнили и, не оказав поддержки во время прорыва ударной группы 33 армии, 14 апреля наступательные действия прекратили, тем самым дали возможность противнику значительно усилить свои силы против 33 армии". Наступающие советские войска понесли тяжелые потери, не достигнув сколько-нибудь существенных результатов. Эти бои только укрепили немцев в сознании своего превосходства. Например, 14 апреля 1942 года штаб германского 9-го армейского корпуса докладывал в штаб 4-й танковой армии: