Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи

Что же говорят немецкие мемуаристы? Ни Манштеин, ни Гудериан, ни Меллентин о советской контрподготовке даже не упоминают — верный признак, что артналет не оказал сколько-нибудь существенного влияния на операцию «Цитадель». А вот маршал артиллерии К.П. Казаков, автор очерка о действиях артиллерии в Великой Отечественной войне, озаглавленном просто: «Всегда с пехотой, всегда с танками», утверждает, что «артиллерийская контрподготовка если и не сорвала наступления противника, то нанесла ему большие потери, нарушила управление и значительно ослабила и дезорганизовала первые удары вражеских войск, которые все же были очень сильны». Последнюю фразу можно расценить как косвенное признание того, что контрподготовка не достигла тех целей, которые поставило советское командование. Да и тот факт, что немецкое наступление началось спустя несколько часов после окончания контрподготовки доказывает, что в момент ее проведения войска противника еще не вышли из укрытий на рубеж атаки. Никто бы не стал держать их несколько часов на этом рубеже с риском повторного удара советской артиллерии, а тем более два раза перемещать их обратно в укрытия и потом вновь на линию наступления. Скорее всего, задержка наступления по плану «Цитадель» была вызвана как ожиданием советской упреждающей атаки, так и уточнением целей для ударов германской артиллерии и авиации, выявленных в ходе контрподготовки.

В целом же, эта контрподготовка была делом бесперспективным, заранее обреченным на провал. Ведь все равно определить с точностью до нескольких минут время начала выдвижения немецких войск на исходные позиции не представлялось возможным. К тому же цели на германской стороне не были достаточно разведаны, чтобы точно поражать их, а не вести огонь по площадям. В итоге, артиллерия двух фронтов расстреляла половину боекомплекта в белый свет как в копеечку, да еще помогла тем самым неприятелю выявить позиции советских батарей. Потому-то и запомнилась Хрущеву сила и эффективность последовавшей затем германской артподготовки. И Конев, мемуарист довольно аккуратный и точный, результаты контрподготовки оценивает невысоко: «На Воронежском фронте артиллерийская контрподготовка была проведена дважды: пятиминутный огневой налет 4 июля (в 9 часов вечера. — Б С) и 5 июля с 3 часов до 3 часов 30 минут — уже во время артиллерийской и авиационной подготовки атаки противника, начатой в 2 часа 30 минут. На Центральном фронте артиллерийская контрподготовка также была проведена дважды — в 2 часа 20 минут и в 4 часа 35 минут — оба раза по 30 минут. Следует заметить, что на обоих фронтах первый мощный огневой удар был нанесен по главным средствам атаки. Однако сорвать наступление противника не удалось, хотя взаимодействие между основными силами и средствами первого эшелона врага было нарушено, а сила первоначального его удара значительно ослаблена… Конечно, эффект контрподготовки мог бы быть выше, если бы более точно были определены места сосредоточения пехоты и танков врага в исходном положении в ночь на 5 июля и если бы она была начата в тот момент, когда противник вышел из укрытий после ночного отдыха перед боем. К сожалению, удары нашей авиации по аэродромам противника были малоэффективными, так как противник с рассветом 5 июля поднял свою авиацию в воздух».

Выходит, прав был Жуков в своей оценке артиллерийской контрподготовки как недостаточно эффективной. Лучше было бы отказаться от ее проведения и сберечь мины и снаряды для непосредственного отражения германского наступления, когда противник уже проявил себя и тем облегчил задачу советских артиллеристов и летчиков. Но Георгий Константинович честно признал: соображения, что контрподготовку надо было проводить иначе, пришли ему на ум позднее, уже после начала сражения. Да и не был маршал принципиальным противником упреждающего артиллерийского и авиационного удара, не понимал, что в тех конкретных условиях толку от него все равно было мало, меньше, чем вреда в напрасной трате дефицитных боеприпасов.

Танковое сражение под Прохоровкой давно уже стало краеугольным камнем советского мифа Курской битвы. Оно будто бы явилось поворотным пунктом этой битвы и привело к окончательному краху немецкого наступления. Жуков вспоминал: