Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи

Операция, которую начали планировать в Ставке в ноябре 44-го, получила впоследствии название Висло-Одерской. Ее проведение облегчалось тем, что значительные силы вермахта были брошены на Западный фронт для наступления в Арденнах. В советской историографии даже утвердилась легенда, что советское наступление на берлинском направлении было начато раньше запланированного срока: вместо 20 января 1945 года — 12-14-го числа. Тем самым Сталин будто бы пошел навстречу просьбам западных союзников, оказавшихся после немецкого удара в Арденнах в затруднительном положении. Как свидетельствуют документы и, в частности, утвержденный Жуковым 29 декабря 1944 года план сосредоточения войск 1-го Белорусского фронта, первоначально наступление было назначено на 8 января 1945 года, но из-за плохой погоды, ограничившей действия авиации, его пришлось перенести на более поздний срок. Послание же Черчилля, где сообщалось, что «на Западе идут очень тяжелые бои» и говорилось о «тревожном положении, когда приходится защищать очень широкий фронт после временной потери инициативы», было отправлено лишь 6 января. Там содержалась просьба дать информацию о советских военных планах, но не более того. Сталин же решил сделать вид, что ради союзников Красная Армия готова ускорить свое предстоящее наступление: «Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на западном фронте. Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту не позже второй половины января». На самом же деле, советское командование торопилось с наступлением потому, что слишком рискованно было держать в бездействии в течение нескольких дней на плацдармах за Вислой крупные силы, в том числе танковые армии. Они были подтянуты на плацдармы с ориентацией еще на первоначальные сроки наступления — 8-10 января. Противник мог обнаружить концентрацию войск и нанести им потери огнем своей артиллерии, простреливавшей плацдармы. Поэтому атаку начали, когда синоптики дали благоприятный прогноз погоды. Но не угадали. Летная погода установилась лишь через несколько дней после начала наступления.

К тому времени войска 1-го и 2-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов имели подавляющее превосходство над противником. Тогдашний начальник Генштаба германских сухопутных войск Гудериан оценивал его как 11:1 по пехоте, 7:1 по танкам и 20:1 по артиллерийским орудиям и по самолетам. Вероятно, на направлениях главных ударов соотношение сил было близко к этим цифрам. Кстати, немецкая разведка заранее и довольно точно определила дату начала советского наступления — 12 января, но отсутствие резервов не позволяло оказать ему сколько-нибудь эффективное противодействие. К тому времени союзная авиация уничтожила почти все заводы по производству синтетического горючего, и люфтваффе оказались на голодном пайке. Рассчитывать на авиацию больше не приходилось.

Немецкий фронт на Висле был буквально смят. 22 января войска Жукова были уже под Познанью, а еще через 4 дня с ходу преодолели мезерицкий укрепленный район, который противник так и не успел занять достаточными силами. К началу февраля 1-й Белорусский фронт вышел к Одеру и захватил плацдарм на его западном берегу в районе Кюстрина. 31 января Жуков направил донесение в Ставку, где просил приказать 2-му Белорусскому фронту немедленно начать наступление в западном направлении для ликвидации разрыва с 1-м Белорусским фронтом, а 1-му Украинскому фронту — быстрее выйти на Одер.

Тут мы подошли к одной из важнейших проблем истории Второй мировой войны. Могли ли советские войска овладеть Берлином еще в феврале 45-го и если могли, то почему они этого не сделали? Бывший командующий 8-й гвардейской армии маршал В.И. Чуйков в 1965 году утверждал, что «Берлином можно было овладеть уже в феврале. А это, естественно, приблизило бы и окончание войны». Это заявление вызвало переполох. 17 января 1966 года Василия Ивановича вызвали на проработку к начальнику ГлавПУРа А.А. Епишеву, где собрались и другие военачальники. Чуйков заявил, что «советские войска, пройдя 500 километров, остановились в феврале в 60 километрах от Берлина… Кто же нас задержал? Противник или командование? Для наступления на Берлин сил было вполне достаточно. Два с половиной месяца передышки, которые мы дали противнику на западном направлении, помогли ему подготовиться к обороне Берлина». Другие маршалы его не поддержали. Итог дискуссии подвел Епишев, заявивший: «Нельзя очернять нашу историю, иначе не на чем будет воспитывать молодежь».