Неизвестный Жуков: портрет без ретуши в зеркале эпохи

31 мая 1945 года Жуков был назначен представителем СССР в союзном Контрольном совете по Германии. Георгию Константиновичу приходилось встречать с западными командующими — британским фельдмаршалом Монтгомери и американским генералом армии Эйзенхауэром. Союзники уже начинали не доверять друг другу, но в личных отношениях командующих это недоверие пока еще не проявлялось.

5 июня 45-го, перед первым официальным заседанием союзных командующих, входивших в Контрольный совет, Эйзенхауэр посетил берлинскую штаб-квартиру Жукова, чтобы вручить ему высший американский военный орден «За заслуги» степени Главного командора. Американский командующий вспоминал: «Жуков произвел на меня впечатление приветливого человека с отличной военной выправкой». Однако заседание в последний момент было внезапно отложено. Эйзенхауэру надо было возвращаться во Франкфурт-на-Майне, куда переместилась из Реймса его штаб-квартира. Эйзенхауэр известил Жукова, что он покинет Берлин, если заседание не начнется в ближайшие полчаса. Через десять минут заседание началось и приняло декларацию об образовании Контрольного совета. Задержку Жуков объяснил тем, что ожидал указаний из Москвы по одному важному вопросу. После заседания Георгий Константинович затащил американцев на банкет, хотя они и собирались покинуть Берлин, чтобы попасть во Франкфурт засветло. Эйзенхауэр свидетельствует: «Жуков попросил меня согласиться на компромисс и зайти в банкетный зал на пару тостов и прослушать пару песен в исполнении ансамбля Красной Армии. Он обещал мне быстрый проезд через город к аэродрому, сказав, что сам поедет со мной и проследит, чтобы не было никаких задержек. Столь гостеприимный жест маршала в отношении своих союзников вызвал у меня сожаление, что я не могу оставаться здесь дольше. Ансамбль Красной Армии замечательно исполнял песни, а банкетный стол был заставлен русскими деликатесами. Перед моим уходом маршал Жуков объявил, что только что получил указание из Москвы от генералиссимуса Сталина вручить фельдмаршалу Монтгомери и мне русский орден „Победа“, который до сих пор не получал еще ни один иностранец». Договорились, что Жуков посетит штаб Эйзенхауэра.

Этот визит, состоявшийся 10 июня, описывает в своих мемуарах Монтгомери: «Поздним утром Жуков прибыл с большой свитой, состоящей, в основном, из фотокорреспондентов и репортеров. Церемония награждения происходила в офисе Эйзенхауэра. Затем на большом балконе Жуков наградил медалями 24 британских и американских офицера штаба верховного союзного командования. Это было совершенно неорганизованное и недостойное зрелище, с фотографами, все время скачущими в поисках подходящей позиции для съемки. Однако награды, в конце концов, были благополучно вручены, хотя мне казалось, что в той обстановке медали свободно могли бы получить те, кому они не были предназначены.

Перед обедом около 1700 американских и британских самолетов пролетели строем над нами, чтобы продемонстрировать воздушную мощь Запада, которая не могла не произвести впечатления на русских. Во время обеда американцы показали красочное кабаре-шоу с плавной музыкой и сложным танцем, исполняемым негритянками, обнаженными выше пояса. Русские никогда не видели и не слышали ни о чем подобном, и у них глаза на лоб полезли. Тем не менее им это очень понравилось, и они все время вызывали артисток на «бис» (полуголые негритянки явно покорили сердце Георгия Константиновича; хорошо, что в делегации не было политработников и некому было писать телеги о «моральном разложении»! Будь времени побольше, как знать, не закрутил ли бы Жуков роман с какой-нибудь из танцовщиц? — Б.С.) Весь распорядок дня был тщательно разработан, и русские испытали щедрое гостеприимство американцев. Это был день демонстрации американского богатства и мощи».

В конце июня по поручению английского правительства Монтгомери вручил Жукову Большой крест рыцарского ордена Бани. Рокоссовский же получил только вторую степень этого почетного ордена. Англичане помнили об иерархии.