Некама

— На базе он объяснил, что ему надо повысить тарификацию. Тогда зачем увольнялся? Взял бы отпуск, хоть за свой счет, да и пошел бы на эти три недели. Значит, там у него какой-то интерес. Так что, красавица, собирайся, идем мы с тобой в лыжный поход высшей категории сложности. Ты перед этим заскочишь в турсекцию УПИ и выяснишь, какой у них маршрут.

— Да как я выясню-то?

— Скажешь, что беременна от руководителя похода… — Майор Зингер заглянул в блокнот. — Игоря Сорокина. И что торопишься сообщить ему радостную новость, пока он не сбежал. Он, вроде, сразу после похода хотел куда-то уехать. Вот и разъяснишь начальству, что ехать ему никуда не надо, а надо готовиться к свадьбе. Понятно, рядовой Бен-Цур?

— Понятно. Тебе не стыдно? Ну хоть капельку?

Лея страшно злилась на Ашера за такие мерзкие задания, но что поделать? Кстати, ребята в УПИ оказались веселыми и отзывчивыми, объяснили симпатичной молоденькой татарочке Мадине, что на маршрут ей идти смысла нет, да и не выдержит она такого маршрута, но беременная девушка непременно хотела поймать Гусю на полпути, так что лучше всего ей будет ждать его на 42 лесоучастке — начальном и конечном пункте лыжного похода. Неожиданно легко все получилось. Мальчишки даже флиртовали с ней, это было приятно. Все пытались выяснить, где они познакомились, почему они ничего не знали о такой красавице, ах, Гуся, какой скрытный! Она, конечно, вела себя как верная подруга, скромно закрывала глаза и старалась не отвечать на вопросы. Но маршрут запомнила четко.

Так что теперь в Ивделе они ловили попутку на 42-ой, причем одновременно Ашер постоянно озирался, пытаясь заметить и вовремя пресечь все попытки расконвоированных зеков пристать к юной лыжнице. Да какое там пристать: холодно было нечеловечески. Лея начала понимать, как от такого холода погибают люди, раньше ей казалось, что в теплой одежде замерзнуть невозможно. Теперь Ашер ее заставлял все время двигаться — хлопать руками по бокам, прыгать, бегать на месте, высоко поднимая колени, чтобы разгонять кровь. Со стороны, наверное, смотрелось нелепо, но на какое-то время холод отступал, чтобы потом напасть с новой силой.

Наконец около них остановился грузовик, проехав юзом несколько метров по зимнику. Из кабины высунулся мужчина с огненно-рыжей бородой.

— Вам куда, ребята?

— На 42-ой.

— Повезло. Я туда же, садитесь.

Немного замешкались: кто поедет в продуваемом кузове, кто в теплой кабине. Борода проявил галантность, выбрался из кабины и уступил девушке место. Лея забралась внутрь, но промерзла настолько, что не сразу ощутила тепло. Только кончики пальцев немилосердно закололо. Каково там в кузове — даже думать не хотелось. Было какое-то душевное поползновение предложить по дороге поменяться, но сил не хватило. В тепле разморило и потянуло в сон, невзирая на могучие колдобины дороги, на которых грузовик только что в воздух не взлетал.

Когда Зингер заледеневшими руками открыл дверцу пассажирского места, она даже не сразу поняла, где находится, и что происходит.

— Конечная! — бросил Борода, Ашер подмигнул девушке, и, развернувшись, направился к небольшому срубу, из трубы которого валил дым, а значит, там — печка!

Лея выпрыгнула, благодарно кивнув водителю, средних лет мужчине в телогрейке с нашитой полоской ткани. Что-то там было написано, какие-то цифры, Лея не разобрала.

В доме, где сидели несколько мужчин, было жарко и вкусно пахло варевом. Глаза слипались, и Лея снова прикорнула, даже несмотря на то, что очень хотелось есть. Сквозь дрему слышала, как Ашер о чем-то беседовал с Бородой, но сил вслушиваться не было. Бог с ними, разберутся.

— Вставай, давай! — Зингер теребил девушку за рукав ватника. Лея спросонья долго не могла понять, что происходит, таращилась и озиралась. Мужики вокруг обидно заржали.

— Что, девочка, ночка была жаркой, что ты спишь всю дорогу?

— Оставайся с нами, не обидим, мы ребята тоже горячие!

Не обращая внимания на кобеляж, Ашер подвинул к Лее миску с супом: «Ешь!»

— Я не хочу!

— Не интересует. Надо. Ешь давай и нам пора.

Как пора, изумилась Лея. Опять куда-то переться? По морозу? Да пропади оно все пропадом, зачем она согласилась на это на все, хрен бы с ним с этим полицаем (она отметила про себя, что ее русский стал значительно богаче). Но делать было нечего. Она буквально впихнула в себя несколько ложек, отодвинула миску.

— Ну смотри, неизвестно когда в следующий раз есть будем, — грозно сказал майор Зингер.

Лея дернула плечиком, мол, какая разница!

— Куда идем-то?

— В стойбище Курмантово. Говорит тебе что-то?

— Нет.

— Ну а что тогда спрашиваешь? — неожиданно резко заговорил Ашер. Лея даже хотела обидеться, но передумала, видно, пока она дремала, они с Бородой что-то серьезное выяснили.

— А как добираться будем?

— На лыжах. Автобусы туда не ходят, — пробурчал Зингер.

— Сколько до стойбища?

— Километров 20–25, — встрял Борода.

Лея охнула.

— Вы в своем уме? Я ж не дойду!

Ашер сделал страшные глаза, а Борода криво ухмыльнулся: