Словно внутри нее щелкнул переключатель.
– Мне просто нравится с тобой зависать, – говорит она и прикрывает глаза, словно ей хочется спать.
– Мне тоже, – хрипло соглашаюсь я. – И ты устала.
– Знаю. Длинный день. Подушка взывает ко мне.
Здорово. Зашибись, блин! Я заведен, а ее вырубает. Шаловливые ручки прекратили свои игры, Шарлотта спокойна, как удав, а у меня гребаная палатка в штанах и рядышком на вельветовом диване пристроилась сексуальная, как грех, лучшая подруга.
Через пятнадцать минут мы садимся в такси. Я даю водителю адрес Шарлотты с твердым намереньем убедиться, что моя счастливая, нетрезвая и уставшая подруга благополучно доберется до дома.
Такси трогается.
Я поворачиваюсь взглянуть на нее, и окружающий мир исчезает в дымке необузданных желаний.
ГЛАВА 13
Она обнимает меня за шею и прижимаются губами к моим губам. Страстные поцелуи, словно гроза с молниями сыплются с неба, обжигают и искрятся в раскатах грома.
Она конкретно пьяная. Это чувствуется по небрежным медлительным движениям, расслабленному телу и судорожному дыханию. На ее губах смесь джина и самой Шарлотты, и никогда в жизни алкоголь не был столь сладок. Лучший в мире коктейль. Все в ней меня заводит: вкус, запах, дыхание. Я чувствую на ее коже аромат меда, значит, сегодня она предпочла «медовое соцветие» из своей коллекции лосьонов. И знание таких мелочей еще сильней разжигает кровь. Мне чертовски интересно, на чем она остановится завтра. Какой она будет на вкус. Когда она выйдет из душа, какой лосьон начнет втирать в кожу, и будет ли он также сводить меня с ума.
Медовый шикарен. Пьянящий и завораживающий, как и она. Не знаю, каким будет ее следующий выбор, но уверен, от него у меня тоже снесет крышу. Все в Шарлотте чертовски соблазнительно.
Особенно, когда она посасывает мои губы, как сейчас. Со стоном я обнимаю ее и притягиваю ближе. Она залазит мне на колени и прижимает к спинке сиденья, пока мы едим вдоль проспекта, освещенного огнями ночного Манхэттена.
Шарлотта выдыхает мое имя в одурманивающем стоне. С ее прекрасных красных губ это звучит как чистый экстаз.
–
Боже милостивый! Черт бы все побрал! Кто-нибудь, спасите меня от себя самого.
Выхода нет. Мне придется нажать на тормоза. Все выходит из-под контроля. Мы на всех парах мчим в пропасть, где нас ждет крах. Я должен это остановить, пока не поздно.
– Шарлотта, – предупреждаю я и пытаюсь снять ее с себя.
Но знаете, что происходит?
Она поднимает юбку и прижимается к члену. Это в высшей степени самая сладкая и непристойная пытка. Тяжело дыша я смотрю на нее. Машина тормозит на светофоре, но нам обоим глубоко плевать, что от водителя нас отделяет вшивых полметра. В данный момент мне почти все побоку, кроме языков пламени, обжигающих кожу от этого провокационного трения. Мокрые трусики трутся об эрекцию, а губы исследуют тело. Это самое чувственное нападение, которое едва не лишает меня рассудка. Ее губы порхают на моей шее, подбородке, челюсти, прокладывают дорожку из поцелуев к уху. Она ласкает мочку, а потом прикусывает.
Со стоном я сильнее сжимаю ее бедра. Мне чертовски это нравится. Все, что она делает, сводит меня с ума. Она скользит языком по раковине уха, и теперь я запросто могу выбросить белый флаг и сдаться. Шарлотта нашла мое слабое место и походу в курсе этого. Она целует меня, и от каждого движенья языка я завожусь еще сильнее. Меня одолевает дикое желание затащить ее к себе домой, бросить на кровать, войти в нее и показать, что если она сводит меня с ума поцелуем, то я могу заставить ее кричать от удовольствия, благодаря своему члену.
Приподняв бедра, Шарлотта снова садится на меня и шепчет:
– Тогда на кушетке, почувствовав тебя, я очумела от желания. До предела.
Ее рука скользит между нашими телами и обхватывает мой член.
Меня словно током прошибает. От ее прикосновения каждый миллиметр тела гудит от тысячеватного напряжения. Ее глаза сияют чистой, необузданной похотью, как будто она знает, насколько я заведен и хочет заполучить меня целиком и полностью. Черт, как же я хочу ей это дать.
Сию секунду!
– Хочу почувствовать тебя внутри и узнать, каково это, – бормочет она.
Тысячи ответов мелькают в голове.
Но единственное, что я до одури хочу сказать: