Нехорошая академия 2

Такой ответ меня совершенно дематериализовал. Если об этом узнает отец, то ни за что не отпустит снова учиться. Конечно, он меня спас, но реальность вновь возвращалась во всей своей неприглядной красе. Брак с Бристаном, полное подчинение родоначальнику Китрас.

— Как Отис? — забеспокоилась я, потому что, оглянувшись, не увидела своего мужа рядом.

— У родственников, — ответила таким тонов нейера, что я забеспокоилась.

— Я не понимаю, — попыталась приподняться на локтях, — Ему лучше? Он жив?

Женщина на меня не смотрела, лишь суетливо поправляла постель на моей кровати, и отвечать не торопилась. Я же не сводила с нее пытливого взгляда.

— Ответьте! — потребовала я, — Мне важно знать.

Ухватила за руку женщину, стараясь привлечь к себе внимание, она кинула на меня быстрый взгляд, а затем опять отвела глаза в сторону, рассматривая постель.

— Жив, — коротко ответила мне нейера и отошла от меня.

Силы покинули враз. То, что Отис жив, радовало, но в тоже время беспокоило его отсутствие в лазарете. Меня отправили сюда, чтобы восстановиться, а как же мой муж? Разве родственники могут помочь ему? Есть ли у них все необходимое? За это время о Гарисонах было известно лишь то, что у них род не настолько чистый, как мой. Для меня это не имело значения. Но вот никогда не задумывалась о материальной стороне этого вопроса. Дом Гарисонов видела, мне показалось запущенный, но не бедный. Сейчас же благосостояние родственников мужа меня озаботило. Смогут ли они ему помочь? Достаточно у них средств для этого? Мы пережили слишком много, чтобы полагаться на обычную регенерацию метаморфа и остальных предков, которые возможно поучаствовали в его родословной.

— Доченька, — все звал и звал Аванс, наплевав на то, как это выглядит со стороны.

Я закрыла глаза и заплакала от бессилия. Ничем помочь не могла, но жалко подругу и его отца до слез.

— Евгения, выпей лекарство, — через какое-то время подошла ко мне Хасия.

— Зильге ничем нельзя помочь? — спросила нейеру, отпивая маленькими глоточками приготовленный отвар.

— Только она сама может вернуться, — в ответ она лишь покачала головой.

— Так она жива? — поразилась я.

— Сердце стучит, и легкие дышат, но разум отказывается работать. Когда нейер Хален погиб ментальная связь разорвалась, и девочка потеряла сознание. Она уже четвертый день без сознания, — ответила мне Хасия, — с этим ничего не может сделать никакая магия. Подчинение вампиру истощает личность. Фактически она была мертва в тот момент, когда Хален начал на нее воздействовать.

— Я не верю, что ничего нельзя сделать, — в сердцах высказалась ей.

— Я вампир, — неожиданно призналась женщина тихим голосом, при этом стараясь говорить так, чтобы отец оборотнихи не услышал, — а потому знаю, о чем говорю. Воздействие на разум может быть кратковременным и не оставлять никаких последствий. Но Хален не оставил даже тени на личность в сознании девочки, полностью подчинив.

— Вы вампир? — ужаснулась я.

— Да, — мило улыбнулась нейера, продемонстрировав свои скромные клыки.

Зубы практически не выделялись на фоне остальных. Их размер, можно сказать, соответствовал остальным, возможно клыки были лишь слегка длиннее, чем принято обычно. Но кто знает эти стандарты?

— Но как же? Ведь в вас есть магия жизни, — растерянно хлопала на женщину глазами.

— Редкая аномалия, — просветила она меня, — Такое случается, хотя и очень редко.

— От вампиров одно зло! — неожиданно раздался утробный голос снежного волка.

Хасия кинула на несчастно отца быстрый взгляд и поторопилась отойти. Спорить с мужчиной в этот момент не имело никакого смысла. Он находился в таком горе, что с трудом воспринимал действительность. Он знал только одно — вампир подчинил его дочь и сейчас она медленно угасает на его руках.

ГЛАВА 14

Медленно поднялась с кровати и короткими, шаркающими шагами направилась к подруге. Ее отец прижимал к своей груди бледное лицо девушки. Даже сейчас, утратив блеск в глазах и румянец на щеках, Зильга выглядела красавицей. Точеный профиль, разлет бровей и длинные ресницы на прикрытых веках, губы замерли в неподвижности. Волчица не отзывалась на голос отца, в своей отрешенности пугая любого, кто смотрел на живую, но стоящую на пороге смерти, девушку.

— Вы позволите? — тихо спросила отца подруги, протягивая руку к Зильге.