Нехорошая квартира

— Ха-ха-ха! Класс!!! Ой не могу!!! — елозя от возбуждения, веселился он. Внезапно дверь распахнулась настежь. В комнату ворвалась растрепанная теща с застывшими глазами зомби. Широко размахнувшись, Людмила Петровна метнула в экран железный утюг. Телевизор взорвался.

— Провалился твой план, паршивец! — приплясывая возле дымящихся обломков, вопила теща. — Накося выкуси, сукин сын!!!

Сизый от бешенства Бабаев медленно поднялся. Не обращая на него внимания, Людмила Петровна продолжала выкрикивать бессвязные оскорбления. Геннадий наклонился, поднял обугленный утюг и резко ударил ее в висок. Захлебнувшись руганью, женщина свалилась на пол.

— Сдохла, старая калоша! — осклабившись, процедил капитан…

* * *

На расчленение трупа ушло несколько часов. Бабаев «трудился» в поте лица сперва ножовкой, а после того как она сломалась, огромным кухонным тесаком. Под тещино тело он предусмотрительно подстелил клеенчатую скатерть.

— Нагуляла жира! — брюзжал Геннадий. — Замучаешься прятать такую корову.

В воздухе жужжали привлеченные мертвечиной крупные мухи. Они облепляли части трупа, усаживались на взмыленное лицо Бабаева.

— Пшли вон! — отмахивался капитан. — Не мешайте.

К полудню убийца закончил «работу», упаковал части тела в целлофан, рассовал по хозяйственным сумкам. Лицо покойной он предварительно изуродовал до неузнаваемости злополучным утюгом.

— Разбросаю авоськи по подмосковным лесам, — размышлял Бабаев. Верке скажу, будто старая ведьма уехала к сестре в Иркутск. Она давно туда собиралась. Шито-крыто! Хе-хе-хе!!!

Тщательно вымыв пол, он в три захода перетащил отвратительный груз в припаркованный неподалеку от дома автомобиль. Капитан абсолютно не испытывал угрызений совести ввиду отсутствия таковой, а чувство страха заглушалось безумием. Внешний вид его был ужасен: небритое лицо заострилось, кожа приобрела землистый оттенок, ввалившиеся, обведенные темной каймой глаза горели дьявольским огнем, синеватые губы кривились в злой усмешке.

— Подлая теща уехала в Иркутск! К сестре, хе-хе!! Навсегда!! Ха-ха!!! — вполголоса напевал Геннадий. Случайные прохожие с удивлением смотрели на его растрепанную, бормочущую и пританцовывающую фигуру…

* * *

Примерно в это же время в больнице Н-ского района умирала Вероника, причем по непонятным для врачей причинам. Кровотечение остановили еще ночью, сделали выскабливание матки, предприняли другие необходимые меры, и вплоть до одиннадцати утра ее состояние не вызывало опасений, но потом… Ровно в одиннадцать в палату вошла отвратительная старуха, которую, впрочем, кроме Бабаевой, никто не видел. Карга уселась на кровать к Веронике и ухмыльнулась, обнажив гнилые пеньки зубов.

— Собирайся, девица, — прокаркала она. — Мы ждем тебя.

— Кто вы такие? — испуганно прошептала женщина.

— А то не знаешь? — удивилась ведьма.

— Не-е-ет-т!!!

— Хозяева, гы-гы, загробные!

— Что-о-о?! — опешила неверующая Вероника. — Загробные?!! Чепуха! Ты просто галлюцинация! Я не верю в мистику!

— Напрасно, милашка, напрасно не веришь! Скоро ты убедишься в обратном. Что же касается «галлюцинаций»… Гм, можешь называть меня и так. Мне, честно говоря, до лампочки. Поторапливайся, красотка. Кстати, твоя мамочка уже там…

Скорчив издевательскую гримасу, видение исчезло, и тотчас же у Вероники резко ухудшилось самочувствие. На грудь будто поставили чугунную плиту, горло сдавила невидимая петля, тело налилось свинцовой тяжестью и перестало повиноваться. Усилия врачей вернуть Бабаеву к жизни не увенчались успехом, и в тот момент, когда муж с расчлененной Людмилой Петровной в багажнике отъезжал от дома, она умерла…

Вероника очутилась в грязном сыром подземелье. По полу ползали толпы червей, стены сочились желтоватой слизью. В воздухе воняло серой.

— Вот твоя новая квартира! Вечная, хе-хе! — провизжала над ухом давешняя старуха. — А теперь пожалуйте на процедуру!..

* * *

Забыв о первоначальном намерении оставить куски трупа в разных местах, Бабаев, повинуясь какой-то непонятной силе, безостановочно гнал машину по шоссе. Рядом с ним на переднем сиденье развалился невесть откуда взявшийся пассажир: пожилой, совершенно лысый мужчина в черной одежде. Тот самый, что являлся два раза Людмиле Петровне и кривлялся под видом конферансье в неработающем телевизоре. Лысый молчал, а Геннадий ни о чем не спрашивал непрошеного попутчика. Капитан застыл за баранкой, глядя на дорогу стеклянными глазами. Правил, однако, не нарушал.

— Сворачивай на проселок, — внезапно приказал Лысый. Геннадий беспрекословно повиновался… — Теперь тормози и вылазь наружу.