Нехорошая квартира [СИ]

Перепуганная ведьма выложила ему и дурацкий ритуал убиения, завязанный на какой-то деревенской магии, о которой Том раньше и слышать не слышал, и способ взять с домового клятву помогать. Несмотря на переполняющую его злобу, он только укрепился в мысли, что такой могущественный помощник ему не помешает. Для этого духа следовало «проявить» в обычном мире и связать сдерживающими обетами.

Размахивая отрубленной куриной головой и замешивая тесто, Том чувствовал себя максимальным идиотом. Разве это магия? Где сложные формулы заклинаний и хитрые пассы палочкой?!

Но когда в начерченном меловом круге стали проявляться очертания пойманной в него фигуры волшебник на секунду почувствовал, что готов расцеловать магглу-ведьму.

С злобным предвкушением Риддл смотрел на собирающуюся из золотой пыли фигуру. Вот показались очертания тела, с каждой секундой всё больше проявляющиеся, как полароидная фотография. Ещё несколько мгновений — и на опешившего мага из круга смотрел парень, на вид не старше его самого, в чудовищном свитере с вытянутыми петлями и практически рассыпающемся от старости. Состояние свитера настолько почему-то произвело на Тома впечатление, что он с некоторой задержкой перевёл взгляд выше. Над свитером торчала растрёпанная голова с соломенно-рыжеватыми волосами, натурально стоящими дыбом вокруг худощавого скуластого лица с широкими, чуть поднятыми к вискам бровями. Глаза домового светились желтоватым светом. За исключением странных глаз и чуть заострённых ушей он настолько походил на человека, что волшебник замер в некоторой растерянности.

Из неё его вывел вопрос, заданный чуть хрипловатым голосом:

— А ещё дольше соображать, как меня позвать, ты не мог, волшебник?

Глава 6. Плесень

Мобильный телефон беззвучно разрывался от звонков, вновь и вновь высвечивая: «Входящий вызов, Шеф. Аркадий Петрович». Долохов допивал уже восьмой коктейль, весь вечер наслаждаясь реалити-шоу «Риддл вызывает демона домового». Кофе горчил.

Домовой весь, вместе с голыми пятками, сидел на кухонной столешнице и зыркал на Тома то голубовато-зелёными, то наливающимися золотым светом глазами, упорно отказываясь сотрудничать.

— Это моя квартира, волшебник, и жить здесь будет только дружная, любящая семья. Ты такую не заведёшь даже если тебя здесь замуровать, поэтому можешь собирать свой чудо-саквояж и укатывать туда, откуда ты прикатился.

Риддл не помнил, когда последний раз кто-то смел разговаривать с ним в подобном тоне. Круцио и Авада, как уже успел выяснить взбешённый до крайности маг, на проклятую сущность не действовали. От первого Домовой испытывал приступы щекотки, второго не замечал в принципе. Поражённый последним обстоятельством Риддл даже на минуту углубился в мысли о несовершенстве излюбленного проклятия, неспособного, как оказалось, остановить сердце, если сердца, как такового, нет. В сущности, Домовой был сгустком энергии, волею сомнительной волшбы принявшей материальный вид.

Глядя на такую устойчивость к колдовству, Риддл ощутил тень запоздалого испуга, осознав, что при первом столкновении с недружелюбным квартирантом ему, пожалуй что, крепко повезло. В арсенале убеждения у тёмного волшебника оставалась только загадочная «телемаха», очередное порождение «деревенской магии», к которой Том даже начинал проникаться некоторой симпатией, несмотря на нелепую сопутствующую атрибутику.

Маг с силой потёр начинающий наливаться головной болью висок. Избавляться от такого потенциально полезного помощника категорически не хотелось. Домовой предпочитал навеки сгинуть, но не помогать тёмному магу. Ситуация выглядела патовой.

— Ты же сам мне предлагал помощь, — призывая всё своё хладнокровие, взывал к разуму духа Риддл.

— Это было до того, как я понял, какой ты на самом деле козёл, — раздражённо ответил Домовой, подтягивая колени поближе к груди и сердито звеня сдвигаемыми столовыми приборами, — какой нормальный чародей будет мясорубки на кровать подкладывать?!

Из угла кухни послышался тихий хрюк Антонина, явно через силу сдерживающего смех. Риддл кинул на него раздражённый взгляд, и Долохов поспешил соорудить на лице самое невинное выражение.

При воспоминании о сработавшей ловушке Том ощутил краткую вспышку удовольствия.

— Мне тоже есть, что тебе припомнить, — ровным голосом ответил он. — Зачем тебе именно любящая семья? — зацепился он за странный аргумент.

Домовой недовольно передернул ушами:

— Не твоё дело, колдун. Ты мне не подходишь.

— Ты бы явно спелся с Дамблдором, — в сердцах бросил Том, с неудовольствием вспоминая, как проклятый Альбус чуть не в тех же фразах отказал ему от места преподавателя в Хогвартсе. — Уж не магия ли любви тебе нужна? — с сарказмом пробормотал он.

— Не парься, тебе такое недоступно, — дух упорно разглядывал свои ноги, не поднимая глаза на мага, что последний счёл добрым знаком. Тема явно имела шансы на успех.