Нехорошее место

Зато Джулия уже смекнула, почему они так расстарались для Полларда. Загрести сразу столько денег – такая удача выпадает лишь раз в жизни. Тот самый Единственный Шанс, о котором мечтает всякий аферист, да не всякому он достается. Едва Фрэнк открыл сумку, показал им свое богатство и прибавил, что в мотеле у него есть еще, как Бобби и Джулия оказались в положении подопытных крыс, помещенных в лабиринт, в конце которого их дожидается кусок пахучего сыра. Как бы они ни уверяли друг друга, что взялись за дело не из корысти, факт остается фактом. Когда Фрэнк, прошлявшись черт знает где, вернулся в больничную палату и принес с собой триста тысяч долларов, ни она, ни Бобби даже не заикнулись о том, что денежки-то, поди, краденые. А ведь к тому времени стало ясно как божий день, что Фрэнк вовсе не такой уж невинный агнец. Почуяв запах сыра, они не устояли и очертя голову ринулись вперед. Еще бы. Благодаря Фрэнку они получали возможность вскоре бросить каторжную работу и осуществить Мечту быстрее, чем ожидали. Чтобы достичь желанной цели, они не побрезговали бы ни крадеными деньгами, ни сомнительными средствами. Одно утешение, что, поддавшись жадности, они не совсем потеряли совесть: ведь им ничего не стоило прикарманить денежки и бриллианты Фрэнка, а его самого отдать на растерзание его ненормальному брату. А может, и эта добросовестность – попросту уловка, достоинство, которым можно козырнуть, когда они станут упрекать себя за не слишком благородные поступки и порывы?

Да, Джулия понимала, откуда у них такое рвение. Но Бобби ничего объяснять не стала. Спорить с ним неохота. Пусть доходит своим умом и решает, как к этому отнестись. Если она сама попытается ему растолковать, он полезет в бутылку. А если и признает, что в ее словах есть доля правды, то станет кивать на Мечту, на благородную цель и в конце концов оправдает любые средства. Но Джулия считала, что цель, достигнутая гнусными средствами, неминуемо теряет свое благородство. Конечно, упустить Единственный Шанс было бы непростительно – соблазн чересчур велик, и все же, не дай бог, чтобы, добившись своего, они обнаружили, что лучезарная Мечта померкла от грязи.

Но от этих мыслей решимости у Джулии не убавилось. Она гнала что было духу. Какая-никакая, а разрядка. И потом, при такой гонке страхи улетучиваются, а с ними и осторожность. Осторожность сейчас не нужна, она только помешает Джулии вступить в опасную схватку с Поллардами. А схватки не избежать – иначе Бобби и Джулии не видать несметного богатства, сулящего спокойную жизнь, как своих ушей.

Позади “Тойоты” на шоссе не было видно ни одной машины. Джулия пристроилась за каким-то автомобилем и ехала так с четверть километра. Внезапно Бобби вскрикнул, резко подался вперед, словно они вот-вот во что-то врежутся. Ремень безопасности туго натянулся. Бобби схватился за голову, как будто у него сильнейший приступ мигрени.

Испуганная Джулия тут же отпустила акселератор и затормозила.

– Бобби, ты чего?

Хриплым от ужаса и жестким от напряжения голосом, заглушая музыкантов Бенни Гудмена, Бобби произнес:

– Беда, берегитесь, Беда, там свет, он тебя любит...

* * *

Золт взглянул на окровавленное тело у своих ног. Поторопился он убить Томаса. Надо было перенестись вместе с ним в укромное местечко, а уж там пытками добыть нужные сведения. С таким идиотом пришлось бы провозиться не один час, но игра стоила свеч. Опять же удовольствия больше.

Что поделаешь: не сумел с собой совладать. Подобной ярости он не испытывал с того дня, как наткнулся на труп матери. Он хотел отомстить не только за мать, но за всех, кто заслуживает отмщения и до сих пор остается неотомщенным. Господь избрал его орудием своего гнева, и Золт жаждал исполнить свое предназначение – но не обычным способом. Вцепиться в горло грешнику и насытиться его кровью – этого мало. Золту хотелось не просто пить кровь, но упиться ею допьяна, купаться в крови, стоять по колено в кровавых потоках, бродить по земле, пропитавшейся кровью. Пусть только мать не сковывает его ярость запретами, пусть только Господь развяжет ему руки.

Вдалеке завыли сирены. Времени в обрез.

В плече пульсировала жгучая боль. Ножницы пронзили мышцу и царапнули кость. Ничего: дело поправимое. После путешествия плоть восстановится как надо.

Золт бродил по комнате, усыпанной осколками. Найти бы хоть какой-нибудь предмет, который поможет напасть на след этих самых Бобби и Джулии. Они-то, наверно, знают, кто такой Томас и откуда у него этот удивительный дар, который Золт не сподобился унаследовать даже от своей благословенной матери.