«Нехороший» дедушка

Поднялся по очередной бесшумной узкой лесенке, раздвинул портьеры. Вот оно! Казино. Рулетка пока в замершем состоянии, а картишками вдалеке вон там посверкивают. Я сделал круг вокруг стола с рулеткой. Крутнуть ее, что ли? Но почему-то не решился.

Кстати, а как я буду отрабатывать ночлег? Она мне что-то говорила на борту «Китежа», еще бы вспомнить — что?

Я вышел из казино.

А там что за дверь?

Открыл, вошел. Темень такая, что освещение бара могло бы показаться иллюминацией. При этом — ощущение довольно большого пространства. И, кажется, не пустого. Кто-то тут есть. И не исключено, что находиться здесь у него, или у них, больше оснований, чем у меня.

— Вы кто? — спросили меня. Сам по себе этот вопрос труден для ответа, а тут еще смущало то, что я не смог определить — мужской это голос или женский. Хотя, какая разница?

— Как вам сказать…

— Вам лучше покинуть помещение.

Я не обиделся. Чувствовалось, что ко мне применена самая щадящая из возможных в данной ситуации мер. Извинился и ретировался. И тут же натолкнулся на Балбошину.

— Ты чего туда поперся?! Как ты вообще нашел эту комнату?!

— Ты сама сказала — осмотрись. И если хочешь, так я вообще могу… где мой пиджак?

— Иди поешь.

Она тут же исчезла, и скандалу не на чем было разгореться. Говорливая девушка уже манила меня половником. Она явно мне симпатизировала, видя во мне собрата — такая же прислуга, как и она, что-то вроде шофера.

Подала теплую окрошку; пить не стал, хотя чуть-чуть предлагалось. Помещение, где я питался, было странное, отдельное и тесное, как купе проводников. А чего, собственно, дергаться? Я скрываюсь от милиции, надо быть благодарным и за это. Скрываюсь от милиции, которая сама от кого-то скрывается. Если у меня ничего из того, что задумала Балбошина, не получится, она больше меня не пригласит — и это все! Останусь без теплой окрошки.

Во время еды немного поизучал жизнь народа. Ядвига, так звали говорливую, приехала из Астрахани. Странно, я бывал в Астрахани, там больше никто так быстро не говорит и не носит таких имен. Приехала поступать в институт, не поступила, в проститутки не взяли, теперь вот прибирается. Любовь Сергеевна строгая, как Сталин, но жить можно.

— В Астрахани жара, — сказал я, чтобы поддержать разговор.

Ядвига выразила такое неподдельное восхищение моим знакомством с астраханской жизнью, что я смутился, отказался от добавки и пошел пройтись еще разок.

За двадцать минут жизнь в «Под липами» изменилась кардинальнейшим образом. Я застал состояние тяжелого, буйного разгула. В баре гремела музыка, извивались фигуры в блестках и с распущенными волосами. Рулетка вертелась и цокала шариком, и за ней следило восемь пар глаз. По коридорам сновали, покачиваясь, как будто находились на корабле, игриво мурлыкающие люди. Это напомнило вечер встречи выпускников.

Мне не удалось остаться в неприкосновенности, маленький рыжий мужичонка, голубые глаза, редкие зубы сильно вперед, галстук в нагрудном кармане — усадил меня в кресло у входа в казино и стал рассказывать свои впечатления от Лас-Вегаса. Он называл его просто — Вегас.

— А там ведь никто не играет, — сообщил мне рыжий. Я покосился на него с намечающимся интересом. — Вернее, играют, но по маленькой. Эти ящики с ручками, они ведь на сто ударов. Бросил доллар и сто раз бей. А выигрышу радуются как дурни. Пляшут, всех зовут жрать торт. И инвалидов много. Но больше всего — жирных, ездят на низеньких мотороллерах, я сначала им дорогу уступал — думал, и они — инвалиды. Оказалось, мне потом объяснили — жирное жлобье, им лень ходить ногами из павильона в павильон.

— Что ты здесь делаешь?

Я встал перед свирепо подлетевшей Любой по стойке смирно. Я считал, что развлекаю ее гостя. Я ошибался.

Она еще раз оглядела меня с ног до головы. Ничего не сказала.

— Пошли.

Мы сразу же направились к той двери, за которой скрывался в темноте голос гермафродита и куда мне полчаса назад было нельзя. Перед входом она дала мне последнюю инструкцию:

— Войдешь. Прямо к столу, над которым горит лампа. Займешь свободный стул. Руки на стол. Дальше по ходу.

Я понял — начинается работа. Как будто с улицы случайно забрел в стоматологическую поликлинику, и тебя тут же загоняют в кресло.