«Нехороший» дедушка

При фамилии «Зыкова», я на мгновение напрягся. Микроскопические личные ассоциации. Мой взгляд терял сосредоточенность, стал блуждать по ватману, снова упал на отселенную от общего алфавита букву «ё», и я вспомнил памятник ей в Ульяновске. А от Ульяновска было совсем недалеко до мысли, что надо бы вызвать дух Ленина, тем более что лететь ему по прямой через Москву-реку километра всего полтора. И опять выбранил себя за прущую из всех дыр иронию. Что это за интеллектуальный большевизм?! Ведь люди куда как крупнее меня к спиритизму относились уважительно. Сам Достоевский виртуознейше извивался в «Дневнике», чтобы, говоря спиритизму, в общем-то, «нет», окончательное «нет» все-таки не сказать.

– А давайте вызовем Федора Михайловича, – неуверенно предложил я.

Шрек махнул рукой, вытащил белый платок из кармана и стал осушать большую, очень потную лысину. Было в этом что-то от выкидывания белого флага.

– Или Конан-Дойля, – вторично вылез я, очень опасаясь получить какой-нибудь ядовитой репликой прямо по своему голому дилетантизму. Все только вздыхали.

– Пусть он объяснит – в чем дело! Ведь такие тома написал по этой части, – настаивал я по инерции, но тон мой таял в нарастающей неуверенности.

– Я, молодой человек, – скомкал свою мокрую простыню Шрек, – в хорошие времена даже Шерлока Холмса мог вызвать.

Некоторые из присутствующих кивнули, но кто-то и недоверчиво поднял бровь. Дух персонажа, видимо, вызывался не совсем из того места, откуда дух реально жившего человека.

Помня, что я на работе, мне нужно было как-то двигать действо, приходилось лихорадочно соображать, что мне известно о предмете. Было трудно. Это все равно как восстанавливать в памяти таблицу умножения, в надежде поразвлечь компанию профессиональных математиков. И вообще чего я дергаюсь? Лучше пока понаблюдаем.

Висела невеселая пауза.

– И так уже больше недели, господа, – подал голос первый пытавший счастья молодой человек.

Из завязавшегося обмена мнениями я понял, что присутствовал не просто при обычном медиумистическом сеансе, а на экспертном совете-консилиуме. Оказывается, уже девять дней как в московских салонах возникли проблемы с вызовом представителей того света. Сначала «они» являлись через раз, обрывали разговор в самом интересном месте, капризничали, а теперь, кажется, вообще становятся недоступны. Теперь только недавно умершие родственники откликаются, да и то как-то нервно.

Шрек рассказал о забавном, но одновременно зловещем случае, когда дух академика Углова явился в состоянии, очень напоминающем вульгарное опьянение, и попросил передать проклятие главному идейному наркологу. Правда, оставались сомнения, правильно ли он был понят.

– Нет-нет, я понимаю, коллеги, что это звучит как законченный бред, и в другой ситуации сам бы посмеялся над такой рассказкой, как над анекдотом. Но в создавшейся ситуации… – Молодой медиум встал, снял нагар со свечи и вдруг спросил меня: – А вы нам что расскажете?

– Да, я давно уже поняла, что вы откуда-то не отсюда, – просипела его бабушка.

И без всяких профессиональных способностей, которыми обладали эти люди, легко можно было разглядеть, что я лишний, взять хотя бы мое дико неудобное, некондиционное кресло среди их венских тронов. Я охотно встал, давая волю затекшей спине. И объяснился.

Да, я не отсюда. Вернее, я-то как раз «отсюда», это они все «оттуда». И я должен заметить, что не только «там» творятся непривычные вещи, но и «тут».

Поведал этим сталкерам мира духов о тех странных и скорбных событиях, что происходят в последние недели в мире реальном. Расхаживал вокруг стола и, не торопясь, с подробностями рассказывал им историю за историей. Там был и дедушка – предсказатель милицейских несчастий, и автобус, рванувший в толпе, и безумец, избивающий уличных музыкантов, и подполковник, прячущийся в камере, и бугай-фашизоид, разрываемый желанием расстаться с почкой в пользу когда-то обесчещенной (специально преувеличил для красочности рассказа) девушки. И еще многое, многое другое.

Я, конечно, нисколько не уверовал в потусторонний мир, но мне вдруг хотелось добиться какого-то взаимопонимания с этими странными, притихшими людьми. Мне хотелось произвести на них впечатление своим рассказом. Чтобы они осознали – их проблема входит составной частью в рисуемую мной картину.

А она входит?

Не знаю.

– В заключение я скажу вам вот что.

Я остановился спиной к столу. Так проявлялось мое представление об артистизме. За спиной копилось ожидание.

Что я собирался и мог им предложить? Сотрудничество вроде того, что предлагал мне подполковник? Но подполковника я считаю не вполне нормальным, а этих медиумов кем мне считать? И потом, зачем мне сотрудничество с ними, если я так и не стал всерьез относиться к их загробным амбарам, набитым тюками с психической пылью. Или дело уже обстоит не совсем так, и я чуточку проникся? Может, все-таки стоит попробовать достучаться до духов-саботажников, и они выплюнут нам какую-нибудь подсказку?

Надо найти точку реального соприкосновения между моими реальными кошмарами и их запредельными видениями.

Вивальди!