Нехоженые тропки

Чтобы устоять, я был вынужден опереться рукой на ближайшее дерево, потому что колени от испуга подгибались. Я весь трясся, и чувствовал, как сердце колотится у меня в груди. Никто и никогда не ранил меня так тяжело и не вселял такого страха, как Герни и его чудовищный Двор. Я победил, но его метка осталась на мне. Может быть, навсегда. Я заставил себя дышать медленно и глубоко, отказываясь сдаться. Одна из моих самых сильных сторон — неприятие того, что кто-то или что-то может меня избить, даже я сам. Моя голова медленно приходила в порядок, с лица капал пот, и Сьюзи Стрелок подошла вплотную ко мне и утешающее положила руку мне на плечо. Явная неожиданность ее поступка выбросила все остальное из моей головы, но я постарался не реагировать и даже не оборачиваться слишком быстро. Я не хотел спугнуть ее. Я медленно оглянулся, и наши глаза встретились. Ее лицо было таким же холодным и сдержанным, как и всегда, но мы оба знали, чего ей это стоило. Она выдавила слабую улыбку, а потом, видя, что я снова пришел в себя, она убрала свою руку и стала осматривать прогалину. Жест пришел и ушел, но из таких маленьких шагов рождаются чудеса.

— Как далеко назад мы попали на сей раз? — спросила Сьюзи обычным спокойным голосом. — Когда это все?

— Не знаю, — сказал я, все еще глядя на нее, а не на прогалину. — Но, похоже, на чертову уйму дальше, чем несколько сотен лет. Если бы мне пришлось гадать, я сказал бы тысячи… тысячи лет. Я думаю, что мы вернулись прежде, чем возникли любые города, поселения или общины…

Сьюзи нахмурилась: — Эпоха?

— Еще дальше. По-моему, что мы прибыли в то время, когда Человек, каким мы его знаем, еще даже не появился. Слушай.

Мы стояли рядом, слушая. Огромный и могущественный лес был полон звуков жизни — птиц, животных и кого-то еще, кричащих в ночи. Звуки охотников и их добычи, в воздухе и на земле, иногда ломящихся через подлесок, фыркая и ворча. Мы медленно повернулись и оглянулись назад, и как только наши глаза приспособились к мраку, мы смогли видеть, как что-то осторожно двигается в тени, наблюдая за нами с безопасного расстояния. Сьюзи вытащила из своего кожаного жакета сигнальную ракету, зажгла и бросила ее к деревьям на некотором расстоянии от нас. Яркий темно-красный свет на мгновение ослеплял, и мы услышали, как вокруг лесные звери отступали в безопасность темноты. Но взамен появились другие звуки, новые движения. Сьюзи вытянула дробовик из чехла за спиной.

Свет от ракеты умирал, и я мог разобрать лишь странные образы, движущиеся на самой границе света — больших и сильных созданий, устрашающе передвигающихся между деревьями. Я скорее чувствовал, чем видел их. Они были огромными, чуждыми, почти абстрактными; и всё же я знал, что они принадлежали этому месту больше, чем я. Они были Силой и Властью, старой жизнью на старой земле, скорее, еще материалом, жизнью в ее самых первозданных формах.

— Что они, черт возьми, такое? — прошептала Сьюзи. — Я едва могу их различить, хотя они только что были там… Ничто живое не может так не выглядеть… Это — как если бы они не решили, что же они есть.

— Они, наверное, не решили, — сказал я так же тихо. Я действительно не хотел привлекать внимание таких диких, неопределенных Сущностей. — Они — первые мечты и кошмары земли, получившие облик и форму. Я думаю временами… что эти формы однажды станут эльфами, гоблинами и прочими фантастическими созданиями дикого леса. Некоторые станут богами, как Герни. Все это будет происходить по мере возвышения Человечества, конечно. Я думаю, может, они нуждаются в вере и воображении Человека, чтобы придать им определенную формы и свойства. Человеческие страхи и потребности дистиллируют эти Сущности и Силы в определенные формы; и скоро они забудут, что когда-то были чем — то еще. И они будут охотиться на Человека и служить ему, потому что он поклоняется им и уничтожает их…

— Хватит, а то ты становишься жутким, — сказала Сьюзи.

Последняя искра от ракеты мигнула и погасла, и прежняя глубокая тьма леса вернулась. Я больше не мог видеть или ощущать абстрактные Силы, и, как я ни напрягал слух, все, что я мог услышать, это было естественное поведение птиц и зверей, занимающихся своими ночными делами. Я неохотно повернулся и снова осмотрел пустошь. Сьюзи сделала то же самое, но дробовик она не убрала. Лунный свет освещал обширное пустое пространство ярко, как днем, но хотя оно по-прежнему было пустым и тихим, в воздухе повисло ожидание, как будто невидимый занавес готов был подняться и начаться совершенно новый показ.

Это сделала Лилит, — сказал я. — И, такое чувство, незадолго до нашего появления. Это — то место, где она создаст и поместит свою Темную Сторону. Несомненно, недалеко отсюда есть река, которую однажды назовут Темзой. И люди придут сюда и построят город под названием Лондон… Интересно, какую форму примет детище Лилит до того, как Человек завладеет им и перестроит его по-своему?