Нехожеными тропами

— Пойдем, покажешь мне малышку, глядишь, и помогу чем. — От этих слов Сергея, мужчина дернулся, как от плети. — Не переживай, ничего мне от вас не надо. Живите как живёте, а там, откуда я родом, заведено так: можешь помочь — помоги, не можешь помочь — не мешай тому, кто может. Пойдем, а то и правда помрет. А я о-очень не люблю, когда умирают дети.

Внутри дом оказался чистеньким, всего на две комнаты и кухонькой, где за большим обеденным столом сидела полноватая женщина, держащая на руках замотанную в одеяло девчушку, лет четырех-пяти. Сергей подошел к малышке, что при его виде открыла глаза и полным боли взглядом смотрела на мужчину.

— Животик болит? Ну, не переживай, сейчас дядя посмотрит, и постарается помочь. А ты смотри внимательно, будет интересно, да… — Сформировав на руке печать познания, дал посмотреть во всех деталях ребенку, получив ответ, нахмурился. — А теперь, дядя тебя вылечит, чтобы ты больше не болела никогда-никогда, хорошо? Но, возможно, тебе захочется очень-очень на горшок, и как только захочется, надо сразу сходить, хорошо? Вот и отлично… Смотри, это называется, средняя печать исцеления, — Сергей сформировал над рукой печать, давая девочке рассмотреть ее во всех деталях, — она исправит твой кишечник и оздоровит организм. — Родители с расширенными глазами смотрели на то, что делает хранитель, а мать, у которой девочка сидела на руках, кажется даже забыла, как дышать. — А теперь будет чуточку холодно в животике. И… Лови… — Улыбнувшись как можно мягче, подтолкнул печать к ребенку. Девочка вытянула ручку, пытаясь поймать печать, но та прошла сквозь руку и впиталась в тело. Минуту ничего не происходило, потом в глазах девчушки проскользнула боль, в животе громко заурчало, а малышка, подорвавшись с материнских рук, резво убежала в соседнюю комнату, откуда через секунду послышались характерные звуки. — Заворот кишечника, вещь такая… коварная. Что-то значит не так вы делаете, или кормите, или даете ей сидеть долго, согнувшись после еды, или еще что. Не знаю, не буду утверждать. Но запомните, — Сергей указал пальцем в сторону комнаты, где все еще находилась девочка, — лет в 13–14, ведите ее к Залесским, как приведете, скажете, что хранитель сказал, что у нее большой дар к жизни и земле. Именно так и скажите. Если будут спрашивать, откуда вы меня знаете, скажете, Сергея Нарышкина приютили, он и помог. И вас примут. Ладно, пойду хоть немного вздремну.

Выдвинулись еще до рассвета, Глеб недоумевал почему так рано, а Сергей не стал рассказывать, что если бы они вышли после того, как встали бы хозяева, то те постарались бы отдать последнее в благодарность. А так, сделал добро и бросил в воду.

Несколько часов спустя остановились на привал, прямо посреди непаханого поля, поросшего невысокой травой и мелким кустарником. Пока обедали, впереди показалась сначала пыль, а вскоре и небольшой отряд конников. Глеб поднялся, озираясь, Сергей тоже встал, поглядел на приближающихся, сложил аккуратно рюкзак и закинул за спину фалькату. Всадники остановились в нескольких метрах от них, и, едущий впереди приблизился чуть ближе остальных.

— Вы кто такие? — Спросил наездник, довольно молодой мужчина, на боку лошади приторочен бастард, длинные вьющиеся полосы и немного бегающий взгляд.

— Путники. — Спокойно ответил Сергей, чтобы не провоцировать лишний раз солдат. А то, что это бойцы регулярной армии, выдавали одинаковые кожаные доспехи.

— Очень странные путники, я бы сказал, — с подозрением произнес воин и приблизился еще на пару метров. — Подозрительные, я бы сказал. Идете налегке, вдвоем, при этом вооружены. Но не выглядите голодными или изможденными… — Остальные наездники, как по команде начали окружать Глеба с Сергеем. — Да и одеты странно.

— Так и вы не выглядите стражниками, хоть обмундирование и армейское, а знаков различия нет, а лошади разномастные. Уж очень вы смахиваете на этих… — Сергей пощелкал пальцами, как будто вспоминая слово. — Ну этих, которые из армии сбегают…

— Дезертиры… — тихо подсказал кто-то из конников, и в этот момент на голову Сергея обрушился страшный удар командирского меча, бессильно скользнувшего по латам, лошадь всхрапнула, а воздух наполнился свистом десятков воздушных серпов.

— Блин, дядь Сереж! Ну а мне подраться?! Обидно же! — Стоящий рядом Глеб, реально с обидой в глазах посмотрел на хранителя.

— Успеешь еще, навоюешься, поверь на слово, — пробормотал Сергей, рассматривая порезанных серпами солдат. — Как думаешь, добить их?

— Надо бы, по-хорошему, — почесал куцую бороденку парень, — одного оставить, остальных к предкам. Вот вроде и жалко дебилов, а вроде и нет, сами виноваты.