Нехрупкая Лилия (СИ)

— Вот проказник! — возмущается Дарья.

— Он ничего просто так не делает, — поясняет Воронин.

— Он у меня ничего не просил, я сама предложила, если мне дорогу до заимки покажет. Он свою часть договора выполнил, я тоже. Всё честно.

— Получит от родителей ремня. Зачем вы ему так много дали?

— Много? Обычная такса в наших местах. Пусть конфет купит или что он ещё любит.

— У нас нет магазина, — тихо произносит Стас, уставившись на деда, который копошится в печке.

— Где ж вы продукты покупаете?

— В посёлке. Наши ездят туда раз в неделю и покупают на всех по списку, кому что надо.

Община, ё-моё…

— Дед стой! — кричит Воронин.

Поздно. Митрофан плеснул что-то в печку из канистры, и она так бахнула, что старика отбросило на несколько метров.

Подбегаем к нему. Со стороны печи пахнет дизельным топливом.

— Он совсем у вас ёбнутый? Кто ж солярку в горящую печку льёт? Хорошо не бензин, тут бы на десятки метров всё разнесло, вместе с ним.

Дарья и Стас помогают деду сесть. Брови, борода и волосы спереди опалены. Воняет жженой шерстью.

— Дед, ты как? — усаживает его ровнее Стас.

Тот только лупает глазками, не понимая, что происходит.

— Ээ, старый! — щёлкаю у него перед носом пальцами. — Ты нас слышишь?

Молчит.

— Контузило вашего деда. Какого хера он туда её плюхнул?

— Печка потухла, дрова сгорели, решил побыстрее растопить, — потряхивает его за плечи Воронин.

Дебил, блядь, — произношу одними губами.

Додумался же! Хорошо живой остался и без ожогов. Волосы и брови отрастут. А вот мозги откуда возьмутся?! Или их тут в школе не учат, что нельзя горючку в огонь лить? Тут вообще школа-то есть? Или безграмотные все?

— Даша, принеси ему воды, — обращаюсь к девушке.

— Я Дарья! — обиженно дует губы и уходит в дом.

Смотрите-ка, какие мы гордые! Может, вас тут по имени отчеству всех называть? Тогда я тоже для всех Лилия Васильевна.

Возвращается с алюминиевой кружкой воды. Стас придерживает Митрофана за плечи, пока она поит его.

Минут через десять старик начинает приходить в себя. Бухтит сначала что-то несвязное, спустя немного времени слова становятся понятными. Впечатлениями своими делится.

В ожидании пока старый пенёк окончательно придёт в себя, обедаем. Дарья так и льнёт к Стасу. Сюси-пуси. Бесит! Хочется ложкой треснуть в лоб.

Воронин под моим свинцовым взглядом старается не проявлять к ней нежность, тушуется и отстраняется. Это у тебя подсознательное. Потому что на протяжении года до твоей пропажи ты был моим мужчиной. Без прикосновений к сакральному, но мой. Я знала про твои особые чувства ко мне, просто не подпускала. Молодой слишком. И сейчас тебя ломает от них.

Не вижу я особой искры между ним и Дарьей. У неё да, у него — нет. Сжимается весь, когда смотрит на меня. Ему словно неприятно вариться меж двух огней.

Возвращаемся в деревню.

Стас хотел меня и Дарью усадить на лошадей, но я отказалась, уступив место старику.

Я на конях сроду не ездила, натру себе чего-нибудь. Ну их нах! Пешочком пройдусь, тут недалеко.

Идём с Ворониным рядом, он бросает на меня косые взгляды.

— Кстати, Лилия, — говорит сверху девушка. — Вы так и не сказали, зачем пришли на заимку, — напоминает мне.

— Проверить кое-что хотела…

— Проверили?

— Да… И не ошиблась…

Глава 6

— Лилия, матушка наша, ты куда пропала? — язвит Фил, когда я после лесной прогулки и полчища грызущих комаров, вытягиваю уставшие ноги, развалившись в кресле.

— Отвянь! Я устала. Пешие прогулки меня утомляют, — закрываю глаза.

Спать хочу ужасно. Меня отключает ненадолго.

Во сне я вижу саму себя, только чужими глазами. И они готовы меня сожрать, потому что для них ничего аппетитнее в этом мире нет. А потом ко мне прижимается большая грудь, и я чувствую поцелуй. Но он меня больше не волнует, пресный и обыденный. Другой хочу, с огоньком, до мурашек.

Просыпаюсь с глубоким вдохом, будто меня под водой без воздуха держали.

— Васильевна, ты переставай пугать! — наезжает Фил. — Как из преисподней возвращаешься, — отрывается от просмотра отснятого материала.

— Почти… Сколько времени.

— Семь скоро.

— Мне позвонить надо, — хлопаю по карманам в поисках телефона. Нет. — В рюкзаке.

Связь пропадает, и в поисках устойчивой бреду по улице до конца деревни, всматриваясь в экран. Мелкая рыжая собака привязывается за мной, подбегает, нюхает кроссовок и отбегает на пару метров, затем всё повторяется. Посвистываю, чтобы подозвать к себе. Подходит, поджав уши и хвост. Глажу по голове, доверчиво машет хвостом. Подхватываю на руки и сажусь на одну из скамеек на самом краю деревни, рядом с небольшим футбольным полем.

Я догадываюсь, кто тут мальчишек в футбол играть учит. Этот навык, Воронин, ты тоже не просрал вместе с памятью.

Гасанова не берёт.

— Ну, давай! Срочно надо.

С пятой попытки дозваниваюсь.

— Чё трубку не берёшь?

— Я на работе. У меня сеанс. Выкладывай, что у тебя, а то меня клиент ждёт.

— Я нашла Стаса, — просила же коротко.

— Круто!

— Нихера не круто. У него, похоже, амнезия. Он о себе ничего не помнит.

— Интересненько…

— После падения в реку. А ещё у него ужасные головные боли. Это может быть последствием травмы?

— Вполне. А врачи, что говорят?