Неклассический некромаг (СИ)

Растолкав зевак, я увидела объект обсуждения. Прилично одетый мужчина лежал на боку с неестественно изогнутой рукой. Из живота торчал обломок какой-то деревяшки. Второй конец должен оказаться в теле. Под мужчиной уже натекла небольшая лужица крови, а какой-то бугай, явно не лекарской наружности, тянул руки к обломку. Верный способ добить пострадавшего при проникающем ранении — вынуть посторонний предмет из тела. Учитывая, что здесь нет скорой помощи и за врачом побежали, а не позвонили по несуществующему телефону, то кучер имеет все шансы помереть.

— Эй, ты что, лекарь? — окриком я успела остановить мужика, пока он не наделал глупостей.

— Нет, я зеленщик.

— Тогда руки убери, и не трожь деревяшку, если не хочешь, чтобы он кровью изошёл.

Зеленщик растерянно переводил взгляд с кучера на меня, на толпу зевак и снова на кучера. В толпе же послышались слова согласия со мной.

— А девка дело говорит. У меня брат в егерях служил. Рассказывал, что ежели кого стрелою али копьём подобьют, то так до целителя и несли, с копьём. А то вынут, тут и скончается, кровь вся в дырку и выйдет.

— Так он и так помереть может, вона, с него скока натекло уже, — зеленщик всё же отошёл от пострадавшего, указывая рукой на лужу крови под ним. Толпа вокруг как-то так незаметно перегруппировалась, будто выталкивая меня вперёд из себя, словно намекая «ты вмешалась, тебе и карты в руки».

Быстрый осмотр показал, что кровь течёт в основном из сломанной руки, получившей открытый перелом. Перетянув плечо пострадавшего куском порвавшейся вожжи, что валялась неподалёку, я переключила внимание на рану в животе. Похоже, обломок доски и правда играл роль затычки, и его лучше не трогать. Обрезав у кучера рукав рубашки, соорудила из него тампон на рану, и вернулась к руке. По-хорошему надо наложить шину, но, как назло, не получалось вспомнить, что делать при открытом переломе. Кто-то вскрикнул и, судя по реакции окружающих, попытался упасть в обморок. Неудивительно, вид белого обломка кости, выглядывающего из предплечья в обрамлении лоскутов кожи и мяса, производил впечатление.

— Ну-ка, что тут у нас?

Пока я возилась, успел прийти лекарь. Низенький толстячок с бородкой и саквояжем. Я посторонилась. Пусть теперь работают те, кому по должности положено.

— Проникающее ранение в брюшную полость, открытый перелом правой руки, возможно сотрясение мозга и множественные ушибы. Большая потеря крови, — хоть и сам увидит всё это, но сообщить не мешает. Теперь можно уходить.

— Замечательно, — лекарь бегло осмотрел пострадавшего, приподнял импровизированный тампон с раны на животе и взял сломанную руку.

— Подержи её вот так, надо зафиксировать для перевозки.

Пришлось остаться и помочь. Вскоре подвели крытую повозку, похожую на катафалк, в которую аккуратно погрузили кучера.

Больница, куда мы приехали, миновав три или четыре квартала, встретила тишиной. Помещение чистое, светлое, ни никого, кроме худого мальчишки, старательно натирающего чем-то пол, не было. Пришлось помогать и с проведением операции. Обломок вытащили, рану тщательно очистили, чем-то промыли и зашили, на руку наложили шину.

— Сейчас праздник какой? — это были первые мои слова. Не относящиеся непосредственно к работе.

— Что? — лекарь не сразу понял, что я у него спросила.

— Никого нет, одному с таким хозяйством сложно. И работать без помощника неудобно.

— А, ты об этом, — поморщился лекарь. — Не задерживаются здесь. Кто посмышлёней, те ближе к центру перебираются, глупых сам выгоняю. Кстати, тебе работа не нужна?

— Нужна. Но я на лекаря не училась.

— Неважно. У тебя и без этого неплохо получается. Крови не боишься, в анатомии, как я успел заметить, что-то да понимаешь.

— Я в Училище хочу поступать на переломе, — заранее предупредила потенциального работодателя.

— До него ещё почти четыре месяца, и учёбу многие совмещают. Магикам же, даже недоученным — доплата положена.

— Хорошо, какие будут условия и оплата?

Лекарь назвал сумму, чуть ниже средней оплаты подмастерья. Пока добиралась до города, выяснила подобные вещи. Но тут предлагалось ещё и бесплатное проживание в мансардной комнатке. Обязанности заключались в помощи при операциях, следить за наличием лекарств, вести учёт посетителей, и ещё разное по мелочи.

Кроме самого лекаря в больнице работали ещё сестра-сиделка, усталая немолодая женщина, два санитара, крепкие парни, не отягощённые интеллектом, и мальчик на побегушках. Он и мыл пол, когда мы прибыли с пострадавшим. Нормального общения ни с кем из них не получилось. Мальчик оказался закупом, отданным за долги, и не смел ничего говорить без разрешения. Сиделка хоть была из свободных граждан, недалеко от него ушла, считая то ли неприличным, то ли недостойным разговаривать не по работе с людьми другого класса. Санитары такими условностями не заморачивались. Но уже я не стремилась к общению с ними.