Некого больше убивать

А когда мама умерла, обстановка в семье стала совсем тягостной. И Гарри, вспомнив совет Джо Марчика, вновь поехал с Рэйчел в Европу. Это был большой, длительный тур — Англия, Франция, Монако, Италия, Голландия, Греция, Германия. Они останавливались в лучших отелях, посещали музеи и театры, загорали на пляжах, играли в казино. Они завели множество знакомств, необязательных и приятных. Легко проводили время и легко расставались. Рэйчел, казалось, раскрепостилась, была и хотела быть такой же, как все.

Но Гарри понимал, что в Лос-Анджелесе все может вернуться назад, Рэйчел опять может создать себе индивидуальное гетто. И он ломал голову, как бы этого избежать.

Выход, когда они приехали домой, нашла сама Рэйчел. «Знаешь что, — сказала она супругу. — Пока мы путешествовали, я много думала, больше всего, извини, о себе. Я думала, почему не могу найти себе места, и поняла: место определяется занятиями. А мне нечем заняться. Если бы я была столь ненавистной тебе ортодоксальной еврейкой, я бы нарожала детей… А так мне по меньшей мере нужна специальность. В общем, я решила пойти учиться».

— Отличная идея! — порадовался Гарри. — И кем бы тебе хотелось стать?

— Еще не знаю. Но думаю, раз я начала разбираться в себе, неплохо было бы поучить психологию.

И началась в доме новая жизнь. Поутру Рэйчел хватала в охапку Майкла, и они вместе уезжали учиться — школу подобрали рядом с университетом. Вечером приезжали, очень довольные собой и всем происходящим. За обедом собирались всей семьей. Повар, мексиканец, доставшийся им в наследство от Джо, был счастлив тем, что его уже больше не гоняют за «некошерность», и готовил роскошные пряные блюда. Никогда Гарри так не стремился домой — быть с женой и сыном, слушать их рассказы, дурачиться, любить.

Рэйчел стала терпимее относиться к обществу. Она стала чаще ездить с Гарри на приемы, вечеринки. Будучи женщиной одновременно привлекательной и добродетельной, она пользовалась среди голливудских бонз исключительным уважением, примерно, как раритеты у владельцев больших библиотек. Гарри не помнил, чтобы хоть одно грубое слово было произнесено в ее присутствии. Жена подняла и его котировку.

Вместе они часто бывали и на вилле в Санта-Барбаре. Там Гарри предпочитал купаться, играть в карты, Майкл играл с детьми Стеллы, а Рэйчел развлекало все то же общество — Мэри, Стелла и доктор Плоткин, с которым у нее появилась еще одна общая тема — психология.

Это были самые счастливые пять лет в их жизни.

Но все это рухнуло… вместе со смертью Мелинды Монтрей.

В течении нескольких недель после того, как курьер МСР-студии принес этот сумасшедший чек, Гарри не находил себе места. Он был мрачен, нигде не хотел бывать, ни с кем не хотел встречаться. Даже дома его настроение не менялось. Отобедав, он, вопреки обыкновению, даже не пытался завязать с женой и сыном какой-нибудь пустячный разговор, построить, к примеру, план на уикэнд, уговорить их пойти посмотреть новый фильм. Он забирался к себе в кабинет, наливал стакан виски и мог часами сидеть в кресле, уставившись в пространство или мельтешащий экран телевизора.

Рэйчел понимала, что что-то произошло. Порой она тоже заходила в кабинет, садилась в кресле напротив и ждала, что Гарри ей хоть что-нибудь скажет. Но он молчал. Молчал и в постели. И это стало невыносимым. Рэйчел взорвалась и накричала на Гарри, чтобы он, наконец, перестал читать кадиш по всем родственникам.

— С чего это ты взяла, о похоронах?

— А с какой стати молодой мужчина сиднем сидел бы в кресле, забыв даже о жене и сыне. Ты можешь, в конце концов, сказать, что происходит?!

Он мог. И он должен был ей рассказать.

Рэйчел Мелинду не любила. Шикса эта была для нее непонятной, слишком свободной и… слишком красивой. Рэйчел ревновала Гарри к Мелинде, чувствуя все-таки, что ничего такого между ними нет. Тем не менее, встречаясь на людях, она инстинктивно стремилась избежать ее компании, в то время, как Мелинда, напротив, пыталась с ней подружиться. Рэйчел это замечала и как начинающий психолог понимала: это от отсутствия простых человеческих вещей — семьи, детей, мужа… Но как женщина она не хотела, чтобы ее видели рядом с раскованной, ослепительной и сложенной, как богиня, Мелиндой, это было опасно, грозило потерями…

Когда Гарри рассказал обо всем, что с Мелиндой случилось, Рэйчел была потрясена. Она даже плакала, приговаривая: «Несчастная женщина!». Когда он окончил рассказывать, она произнесла: «Разве ты не мог ее спасти?…» — и оборвала вопрос. Истина — что они такое, эти люди, и на что они способны — словно вонзилась в нее. Книги, кино, газеты могут тысячи и тысячи раз описывать этих монстров, повествовать о том, как заливают они города алкоголем, заваливают наркотиками, вербуют проституток, вымогают, избивают и убивают. Но пока они не пришли в твою жизнь, ты так и не ощутишь по-настоящему весь ужас их присутствия и собственное бессилие и малодушие.