Nekomonogatari(Black)

Я слышал, что этикет обязывает мужчину идти по обочине, однако в нашем случае, я бы оказался слева от неё, и из-за этого я пошёл справа.

Конечно, если машина влетит на тротуар, я бы мог защитить Ханекаву своим телом. Но я подумал, что Ханекаве не понравится, если я буду идти слева.

Она не хотела, чтобы я стоял со стороны повязки.

Так я подумал.

– Ханекава.

Теперь, когда мы поравнялись, я рискнул осторожно нарушить молчание.

– Ты куда-то шла?

– Хм? Хм, – ответила Ханекава. – Да нет. Выходные – прогулочные дни, так что я просто гуляла, чтобы убить время.

– Ладно, но куда-то же ты шла?

– Нет. Никуда не шла.

– …

– Не то чтобы я могла куда-то пойти.

– …

– Я не могу никуда пойти.

После этого Ханекава задала свой вопрос:

– Арараги-кун, у тебя есть сёстры?

Не похоже, что она просто так сменила тему.

– Кажется, ты говорил что-то такое на весенних каникулах.

– А…

Ты правильно запомнила – хотя я не думаю, что этим стоит восхищаться.

Её память хороша настолько, что её можно сравнить с компьютером. Неудивительно, если она помнит все наши беседы до этого момента.

А я помню всё её белье, которое видел до этого момента!

– Арараги-кун, ты ни о чём странном не думаешь?

– Вовсе нет.

Очистившись от подозрений…

– Да, у меня есть сёстры, – ответил я.

…забросил удочку. Думая, почему Ханекава заинтересовалась ими.

– Две сестры, существование которых ничем не оправдано.

– Не оправдано, говоришь.

Ханекава улыбалась так, будто дразнила меня. «Нет, правда», – я попытался убедить её в своей серьёзности. Будет жаль, если она подумает, что я так говорю из-за скрытого смущения.

Я не цундере и не реверс-цундере.

Если придётся выбирать, то я назовусь антидере.

– В этом мире нет никого, кто мог бы сравниться с ними в умении раздражать меня – или лучше сказать, нет никого похожего на них. Мысль о том, по какой кривой дорожке я пошёл из-за них, насколько моя жизнь порвана на части, сводит меня с ума. Когда я думаю о достойной жизни, которую мог бы прожить без них, мне становится плохо.

– Да что ты говоришь. Несмотря на это, кажется, вы отлично ладите.

Улыбка Ханекавы не исчезла.

Наоборот, она стала ещё шире.

– Похоже, вы копаетесь друг у друга в нижнем белье.

– …

Что ещё она обо мне знает?!

Не то чтобы я копался… но по её словам можно было подумать, что она знает о нашем с Цукихи утреннем разговоре.

И если так, она могла догадаться, куда и зачем я еду… ужасно.

Сатори.

Прозвище, Сати.

– Я ничего такого не делал, – решительно ответил я с видом альфа-самца, нарисованного в стиле Хары Тецуо [35]. – Мы только ссоримся. За пять лет мы ни разу не поговорили друг с другом. Если они пытались поговорить со мной, я их игнорировал.

– Врёшь.

– Нет, правда. Мы общаемся на языке тела.

– Вы хорошо ладите.

– За эти десять лет мы ни разу не виделись. Мы общаемся записками. Мы называем друг друга друзьями по переписке

– Я же сказала, вы хорошо ладите.

И правда.

Прохожему мы показались бы близкими родственниками.

– Это случилось даже сегодня. Даже сегодня, прямо этим утром, я поссорился с маленькой младшей сестрой. Она помацала мне руки своей грудью, это было ужасно.

– Она помацала тебе руки своей грудью?…

– Да! Серьёзно, от души помацала!

Я продемонстрировал сильнейшее возмущение, но, к сожалению, не смог заручиться поддержкой Ханекавы.

Вместо этого она широко открыла глаза от удивления.

Абсолютно белая…

Весёлый голос стих.

Я попытался начать заново.

– В любом случае, мы семья. Мы не можем враждовать друг с другом. Однако они в самом деле доставляют мне кучу неприятностей – хотя иногда происходит наоборот.

– В смысле, вы помогаете друг другу? Хорошо, теперь по описанию вы похожи на семью.

– Семью?

– Да, семью.

Ханекава шла с постоянной скоростью, словно всё следовало её плану. Я не отставал.

– Я говорила, что я – единственный ребёнок?

– Нет, вроде бы. Никогда об этом не слышал.

Хотя теперь это казалось вполне логичным. По Ханекаве можно было сказать, что у неё нет братьев и сестёр.

– Это потому, Арараги-кун… что у меня нет семьи.

Ханекава сказала это спокойным голосом.

Настолько спокойным, что я чуть не пропустил её слова мимо ушей.

Я собирался кивнуть.

У неё нет семьи? Что?

– Ханекава, даже если у тебя нет братьев и сестёр, ты преувеличиваешь. Не стоит говорить, что у тебя нет семьи. У тебя же есть мама, папа, дедушки и бабушки…

– Нет.

В этот раз уже не обычный голос.

Ханекава ответила решительно и упрямо.

Настойчиво.

– У меня нет ни отца, ни матери. Никого нет.

– ?…

Хоть мне и стыдно, я должен признать, что в тот момент не знал, что имела в виду Ханекава. Я не смог догадаться – хотя и понял бы, если бы немного напряг мозги.

Образ Ханекавы рушился на глазах.

И тем, что она говорила.

И тем, как она говорила.

– Ты, должно быть, дорожишь своей семьёй, Арараги-кун.

– Ханекава… стоп!

– Нет, не пойми меня неправильно! – Ханекава сказала типичнейшие для цундере слова, хотя в её случае, конечно, их стоило понять буквально. – У меня есть родственники. Ты прав, прости, это была гипербола. Хотя гипербола не была преувеличением. У меня есть мать и отец. Мы втроём живём под одной крышей.

– А, вот как? Ладно, но…

– Просто мы не семья.