Некоронованные короли Америки

Когда началась нефтяная лихорадка, выяснилось, что недра их пастбищ чрезвычайно богаты нефтью. Но если многие соседи Клейбергов оказались слишком старомодными и, не оценив открывавшихся перспектив, продавали свои нефтеносные земли оборотистым Ханту, Мерчисону, Ричардсону и другим, то Клейберги сами воспользовались свалившейся на них удачей.

Типичные плантаторы и торговцы, они не стали заниматься разработкой нефтяных месторождений. Клейберги сдали свои нефтеносные участки в аренду Рокфеллерам. Только на промысле, арендованном у Клейбергов рокфеллеровской «Стандард ойл оф Нью-Джерси», стоимость месторождений газа, по оценкам 1963 года, составила 900 миллионов долларов. «Нефтяная» рента, которую эта семья получает от Рокфеллеров, вместе с доходами от «Кинг рэнч» сделала семейство Клейбергов одним из богатейших в стране; размер его личных капиталов приближается к 200 миллионам долларов. И хотя это значительно меньше, нежели у «самых богатых» из техасских баронов, старинное имя семейства, их обширные связи делают Клейбергов весьма влиятельными среди владетельных князей Техаса.

В последние годы семейство возглавляется внуками капитана Кинга — братьями Робертом Клейбергом-младшим и Ричардом Клейбергом. При этом братья строго разграничили между собой функции. Роберт непосредственно занимается бизнесом, а Ричард, будучи в течение многих лет членом конгресса от Техаса, представлял интересы семьи в столице. Небезынтересно отметить, что когда молодой учитель техасского колледжа Линдон Бейнс Джонсон решил попробовать свои силы на поприще политики и приехал в Вашингтон, то начал он с должности личного секретаря конгрессмена Ричарда Клейберга, которому привез рекомендательное письмо из Техаса.

Соседом и приятелем первого из Клейбергов был свирепый и диковатый Уильям Вэггонер — гроза всей округи, человек, по любому поводу и без повода пускавший в ход не только увесистые кулаки и хлыст, но и огромный пистолет, с которым он никогда не расставался. Принадлежавшие ему поместья составляли 300 тысяч гектаров в Техасе и Нью-Мексико.

Когда пастухи вэггонеровских стад, роя глубокий колодец для скота, наткнулись на нефть и примчались с этой вестью к хозяину, тот рявкнул на них: «К черту нефть. Моему скоту нужна чистая вода». Старомодного плантатора, упрямца и ретрограда, ждала бы судьба большинства техасских богатеев прошлого века, не сумевших вовремя понять цену нефтяному морю, если бы вскоре он не умер, оставив богатства внуку, тоже Уильяму Вэггонеру. Тот оказался куда оборотистее деда, и вскоре облик его поместий преобразился. Газета «Нью-Йорк таймс» пишет: «Гигантские пастбища Вэггонера усеяны ныне нефтяными вышками, вокруг которых лениво разгуливают стада коров и табуны породистых скакунов».

Вэггонер-младший, в отличие от Клейбергов, не пожелал делить доходы от нефти с кем-либо и самолично основал компанию «Вэггонер петролеум», став одним из независимых дельцов нефтяной промышленности. Его богатства оцениваются сейчас в 300–350 миллионов долларов.

Когда хотят сказать о рядовом американце, в Америке говорят — Смит. Это как у нас Иванов. Однако житель одного из крупнейших техасских городов, Хьюстона, Роберт И. Смит никак не может быть отнесен к разряду миллионов американских Смитов, бьющихся в нелегкой борьбе за существование. Главное, что отличает хьюстонского Смита, — счет в банке. На счете капитал размером в 200 миллионов долларов. Этот приближающийся к 80 годам юркий старичок — один из тех немногих, кто выиграл в безумной лотерее техасской «черной лихорадки» — погоне за нефтью. Разбогатев, Смит начал вкладывать деньги в недвижимость, вошел в правление крупных страховых компаний, занял пост директора хьюстонского «Нэшнл бэнк оф коммерс».

Мой однокашник и коллега корреспондент «Известий» в Соединенных Штатах Станислав Кондрашов побывал как-то на одном из техасских ранчо, принадлежащих Роберту Смиту, По ранчо водил его управляющий Дик Мур, 39-летний здоровяк с румяным лицом и седой головой. Он, рассказывает Кондрашов, как заведенная пружина. На нем ковбойские штаны и ботинки, но он не на коне, а в машине. Из машины он и показывает ранчо. Сотни гектаров земли, около 2 тысяч голов крупного рогатого скота. Угрюмый тучный бык с воспаленными глазами, Мистер Смит заплатил за него 40 тысяч долларов — цена полутора десятков автомобилей. На ранчо фабрика кормосмесей, механизированная, кажется, до предела. На пульте управления — кнопки и рецепты кормосмесей для каждого вида скота: только нажимай, О мистере Смите Дик Мур говорит с собачьей преданностью и благоговением. Ранчо для Смита — забава, хотя и здесь он не упустит ни цента.