Некоронованные короли Америки

«До меня доходили слухи, — писала впоследствии Лонгуорт, — и я хотела убедиться сама, насколько они соответствуют истине. Действительность превзошла все, что говорили. Комната, в которую я попала, была набита приятелями Гардинга. Воздух был тяжелым из-за плотного табачного дыма, повсюду стояли подносы с бутылками виски всех марок (продажа спиртного тогда в США была запрещена. — В. З.); расстегнутые жилеты, красные лица, мутные глаза, задранные на стол ноги, плевательницы на каждом шагу, в руках — карты, мелки для покера, на зеленом сукне столбики золотых монет».

Но дело не в кабацкой обстановке, окружавшей Гардинга. Она была лишь фоном, на котором собутыльники президента, его партнеры по покеру, ставленники нескольких, преимущественно нефтяных, концернов ловко обделывали свои делишки.

Уже издавна внимание нефтяных компаний США привлекали богатые нефтью песчаные отмели, расположенные вдоль побережья страны. Земли эти по американским законам являются собственностью государства и не должны передаваться в руки частных компаний. Тем не менее в обход закона под нажимом Меллона и других нефтяных магнатов в мае 1921 года Гардинг подписал приказ о передаче принадлежащих военно-морскому ведомству нефтяных отмелей Типот Доум в штате Вайоминг, а также нефтеносных отмелей на побережье Калифорнии в руки частных владельцев.

Конкуренты промышленников, получивших столь щедрый подарок, подняли шум. В газетах появились разоблачительные статьи. Как стало известно, личные друзья президента, члены его правительства Догерти и Фолл приняли от нефтяных компаний несколько взяток, размером в 100 тысяч с лишним долларов каждая, В столичных гостиных перешептывались о том, что еще большие взятки положены на анонимные счета в американских и швейцарских банках, а за таинственным анонимом скрывается не кто иной, как сам президент Соединенных Штатов.

Скандал нарастал. Все новые и новые грязные детали грандиозной аферы доводились кем-то до сведения газетчиков и выплывали наружу.

В этих условиях дальнейшее пребывание Уоррена Гардинга в Белом доме таило в себе угрозу для тех, кто стоял за ним. И тогда было решено отделаться от ставшего ненужным и компрометирующего своих покровителей деятеля. «Мавр сделал свое дело, мавр может уйти». Гардинга устранили. После ряда маневров с целью вывести из-под огня других участников аферы Эндрю Меллон счел целесообразным в этой головоломной партии пожертвовать еще несколькими фигурами. Последовали отставки министра внутренних дел Фолла, министра юстиции Догерти. Правда, до тюрьмы, вопреки требованиям общественности, дело не дошло — их просто бесшумно убрали с политической шахматной доски.

Что же касается Меллона, то он эту очередную свою партию выиграл, сохранив министерский пост не только при президенте Кулидже, но и в следующем правительстве Герберта Гувера. Вплоть до 1932 года, когда совершенно дискредитировавшую себя администрацию республиканской партии заменило правительство Рузвельта, Эндрю Меллон — глава одной из крупнейших промышленно-финансовых империй современной Америки — руководил государственными финансами. Монополистическая династия, не таясь, управляла экономической жизнью страны. Но прежде чем рассказать, как использовало это семейство столь выгодную ситуацию, вернемся на несколько десятилетий назад.

Козел в огороде

Конец XIX века. Небольшой замызганный дом на одном из шумных перекрестков быстро растущего Питтсбурга. В захламленной комнате над конторкой склонился неопрятный человек с застывшей на лице, как бы приклеенной, улыбкой, обнажающей почерневшие зубы, и маленькими настороженными глазами. Это Томас Меллон, человек, о котором известно, что под большой процент он ссужает деньги.

Если старый Форд начинал свою карьеру в качестве механика, если в роду Дюпонов и Рокфеллеров были и химики, и инженеры, то сферой деятельности Меллонов в начале их появления в деловом мире Америки было только одно — биржевые спекуляции.

Основатель династии Томас Меллон, положивший начало богатствам этой семьи, по словам его биографов, «знал все законы, касающиеся прав кредитора на имущество должника, и наживался на безрассудстве других». Иными словами, этот один из самых почитаемых буржуазной пропагандой Америки капиталист, которого нынешние американские журналы, прославляющие монополистов, готовы изображать чуть ли не подвижником, был вульгарным ростовщиком.

А поскольку Томас Меллон «знал все законы, касающиеся прав кредитора на имущество должника», то понемногу дело росло, ростовщические операции приобретали все больший размах, и скоро в паутине этого питтсбургского паука запуталось множество мелких и средних предпринимателей.

Но ростовщичество было лишь первым шагом. Своим сегодняшним могуществом династия Меллонов обязана алюминию и нефти.