Некоторые вопросы теории катастроф

Через несколько минут мы снова мчались по шоссе, на этот раз в «тойоте» и по направлению на север – в противоположную от дома Ханны сторону. Спрашивать, куда мы едем, было бесполезно – девчонки снова впали в транс. Из такого глубокого молчания уже и не выберешься, слишком тяжело и утомительно. Лула смотрела на дорогу – мелькающие белые линии, проплывающие мимо красные блестки машин. Джейд держалась почти как обычно, только без конца крутила настройку радио, жуя длинную нитку лакрицы (она их ела без перерыва – так прикуривают одну сигарету от другой; три раза потребовала: «Дай еще лакрицы», пока я не пристроила весь пакет поближе к ней, около ручника).

Через полчаса мы свернули на съезд номер 42 – надпись «Коттонвуд» на указателе – и по безлюдной двухполосной дороге приехали к стоянке для грузовиков. Слева виднелась заправочная станция, а на голом пригорке за длинным рядом автофургонов, брошенных на асфальте, словно дохлые киты, стоял мрачного вида ресторанчик. Желтая надпись над входом гласила: «У Стаки». Джейд лавировала между грузовиками.

– Видишь ее машину?

Лула покачала головой:

– Полтретьего уже. Может, она не приедет?

– Приедет.

Мы объехали почти всю стоянку, и вдруг Лула постучала ногтем в стекло:

– Вон там!

Между автофургоном и белым пикапом втиснулась красная «субару» Ханны.

Джейд, развернувшись, задним ходом припарковала машину в соседнем ряду, между усыпанным сосновой хвоей откосом и дорогой. Лула, отстегнув ремень безопасности, скрестила руки на груди, а Джейд как ни в чем не бывало сунула в рот очередной черный ботиночный шнурок, прикусив один его конец, а другим обмотав пальцы, как делают боксеры, перед тем как надеть боксерские перчатки. От «субару» нас отделяли два ряда машин. По ту сторону парковки сгорбился на горке ресторан, слепой (с задней стороны три окна заколочены) и быстро лысеющий (черепица в нескольких местах обвалилась). За тусклыми окнами изредка мелькали усталые пятна света. С потолка свисали зеленые лампы, словно заплесневелые насадки для душа. И не заходя внутрь, можно догадаться, что меню здесь липнет к рукам, столики усыпаны хлебными крошками, официантки хамят, а посетители все сплошь мордовороты. Солонку нужно полчаса трясти, чтобы добыть хоть крупинку соли, а внутри солонки виднеются рисовые зернышки, похожие на личинки. («Если даже соль не могут нормально подать, с чего они взяли, что способны приготовить курицу по-охотничьи?» – говорил в подобных заведениях папа, держа меню подальше от лица – а то вдруг оживет и вцепится.)

Я кашлянула, намекая, что пора бы уже объяснить, что мы делаем у этой жуткой забегаловки (мы с папой такие места объезжали десятой дорогой; могли сделать крюк миль в двадцать, лишь бы «не преломлять хлеб вместе с людьми, похожими издали на груду старых автопокрышек»). Девчонки по-прежнему молчали (теперь и Лу вовсю жевала лакрицу, словно коза на пастбище). И тут до меня дошло – они попросту не могут оформить происходящее в слова. Сказанное вслух, оно станет реальностью, и тогда на них ляжет какая-то вина.

Минут десять слышно было только, как со свистом проносятся машины по шоссе да изредка хлопает дверца – очередной дальнобойщик вылезает из кабины, заходит, голодный, в ресторан и выходит с набитым брюхом. За темными деревьями виднелся мост, а по мосту текла в ночи бесконечная река красно-белых огней.

– Кто сегодня будет? – спросила Джейд, поднося к глазам бинокль.

Лу дернула плечом, пережевывая лакричную жвачку:

– Не знаю.

– Жирный или тощий?

– Тощий.

– А я думаю, на этот раз будет свин.

– Она не любит свинину.

– Любит. Это для нее вроде как семга – по особым случаям. Ой… – Джейд подалась вперед.

Бинокль стукнулся о ветровое стекло.

– Ох ты ж… Твою ж мать…

– Что такое? Малолетка?

Губы Джейд шевельнулись, но звука не было. Потом она тяжело вздохнула:

– Смотрела «Завтрак у Тиффани»?

– Нет, куда мне, – иронически отозвалась Лу и тоже наклонилась вперед, упираясь ладонями в приборную доску.

Девчонки рассматривали парочку, которая только что вышла из ресторана.

– Помнишь, там такой кошмарный Док? – Джейд, не отрываясь от бинокля, сунула руку в пакет с чипасами и затолкала за щеку целую горсть. – Вот это он и есть. Только совсем дряхлый. В принципе, наверное, можно бы сказать: по крайней мере, не Расти Тролер, – но как-то я уже и не знаю… – Выпрямившись, она мрачно протянула Луле бинокль. – У Расти хоть зубы есть.

Лу глянула и, скривившись от отвращения, передала бинокль мне. Я припала к окулярам: по дорожке от ресторана шла Ханна Шнайдер с каким-то мужчиной.

– Всегда ненавидела этого Дока, – прошептала Лу.