Некро Файлы

Федра Флейм держала тонкую книгу в красном переплете и сказала:

- Это мои "Cтихи о Факеле".

B другой руке она держала паяльную лампу, и язык огня лизнул книгу. Затем пламя охватывает книгу, и она бросила ее в ведро с водой.

- Настоящим я объявляю о смерти печатного слова!

Публика свистела и аплодировала. Безмозглые овцы.

- Теперь я напишу настоящие стихи, - лукаво улыбнулась Федра.

С Олимпа своего обостренного синего сознания новый бог - Слайс - смотрел сверху вниз на комнату, полную оборванных смертных, и наслаждался грядущим творением. Разрушение в творении. Редукционист[7] до N-го... Его художественная среда будет плотью/костью/кровью. Каждый зарезанный ягненок - произведение искусства, непостоянное, как ледяная скульптура. Искусство, которое буквально посылает духов парить в великую неизвестность.

Федра вкладывает свое тело и душу в импровизированную говно-поэзию, двигаясь с кошачьей грацией, изящно и соблазнительно, обращаясь непосредственно к новому богу, хотя и не осознает этого. ...голодный в гамбургерном аромате, отброшенный в сторону, как использованный презерватив, носящий эмблему смытой революции, наедине с моим собственным кровавым абортом...

Слайс изучал каждое ее движение, покачивание полных грудей, дрожь крепких бедер, складку губ, когда она произносила каждое слово. Он мысленно намечал свой художественный подход, планировал импульс своих мазков, находил космическое вдохновение в поэзии ее движущегося тела.

Откровение обрушилось на него с такой силой, что он откинулся на спинку стула, его длинные руки свисали ниже сиденья. Он видел все это с кристально-голубой ясностью: его работа должна быть выставлена на всеобщее обозрение, а не только для полиции, отдела по расследованию убийств и коронера. Он выставит свое кровавое искусство, как человеческое граффити, на всеобщее обозрение. Пламя Федры станет его первым посланием миру. Более чувствительные души увидят смысл за пределами вырезанной и содранной плоти. Возможно, некоторые из них даже мельком увидят грядущую синюю гибель.

Демоническая ухмылка вернулась и осталась на его лице, словно маска.

* * *

Когда он последовал за ней через заднюю дверь заведения "90 Night" на плохо освещенную парковку, он внезапно почувствовал страх. Не его собственный страх, а слабую эмоцию вторгшегося разума из Психушки. Разумa четырехглазого профессора, того самого, который нечаянно превратил его в нового бога.

Добро пожаловать на борт, профессор. Добро пожаловать в мой ебанутый мозг. Пойдем, и я покажу тебе, что я собираюсь вместе с тобой сделать. Теперь ты на моей орбите.

Он почувствовал, как слабак извивается, ощутил вкус его ужаса, ощутил его тщетное сопротивление.

Ты не можешь спрятаться от меня, придурок. Теперь ты это знаешь. Ты только начинаешь видеть мою силу.

На другом конце города он беспомощный съежился.

Ты думал, что можешь контролировать меня? Жирный ублюдок. Мы сделаем ее, ты и я, а потом превратим ее в необработанное искусство. Я знаю, что ты получаешь удовольствие от смерти. Представь, какой кайф ты получишь, когда я сделаю тебе...

Она наклонилась, чтобы отпереть дверцу своей потрепанной бронзовой "Тойоты", и Слайс прижал кончик лезвия к ее пояснице.

- Ни звука... - прошипел он.

Тело Федры напряглось, дыхание перехватило.

Он подошел к ней, обнял, словно любовник, и переместил острие ножа на нижнюю часть ее правой груди.

- Мне понравились твои стихи, - прошептал он. - Они погружают меня в абстрактное настроение.

Он повел ее к зеленому мусорному контейнеру за заведением.

- Я собираюсь сделать кое-что очень абстрактное, - сказал он ей. - О тебе будет говорить весь мир искусства.

Он завел ее за мусорный контейнер и прижал спиной к его прохладной поверхности.

- Если ты закричишь, я перережу твою прелестную глотку.

Он разрезал тонкий материал ее чулочного корсета от шеи до промежности, затем снял его с ее гибкого тела.

- Я чую твою сущность. Я слышу, как твоя кровь бежит по венам, желая вырваться наружу.

Он ловко пробрался пальцами сквозь ее лобковый куст и проник в теплые губы ее промежности.

Она попыталась отстраниться от его прикосновения, но ее ягодицы уже были прижаты к мусорному контейнеру.

Его молния расстегнулась с громким скрежетом, и тяжеловесный пенис толкнулся в ее сухую щель.

- Пожалуйста... не надо... - прошептала она.