Некро-Тур

- Да! Прекрасно понимаю! Это все оптическая иллюзия, как у китайцев! А сами мы, напившись отравленной воды, смотрим мультики!!! Только, знаешь ли, ни мультики, ни иллюзии не выводят из строя машины! Это делают острые камни, по которым ты заставила меня гнать на скорости 80 км\ч!

Анка молча всхлипывала, держась за ушибленную щеку, а Макс с тоской и ужасом посмотрел на деревушку внизу. Теперь понятно, почему их не интересует ни курс доллара, ни скачки, ни Олимпийские игры…

…

Глубоким вечером он, держа обессиленную Анку на руках, робко постучал к старикам. Вошел.

- Нагулялися? Тащи ее на чердак, касатик, и спускайся ужинать, - приветливо произнесла Груша, хлопоча по хозяйству.

- Ане тоже надо поесть, - отозвался Макс.

- Она ж у тебя на ногах не стоит. Я и подумала… Впрочем, конечно, садитесь оба.

Максим встретился глазами со Степаном, который уже поел и, не поднимая на него глаз, пил что-то из высокой глиняной кружки. Чай? Бывает ли у них чай? Или они тут запаривают полынь, одуванчики, мокрец?

Он сделал движение, чтобы опустить Анку на пол, но она жалобно, без слов заскулила, и уцепилась покрепче за его шею.

- Пожалуй… Я, действительно, лучше отнесу её наверх…

Кое-как он забрался по лестнице и, уложив девушку на сеновал, распрямился и жадно задышал. Анка была совсем легонькой, невесомой девчонкой, несмотря на высокий рост, но даже кот ощущается обузой, если полдня таскать его на руках. Кроме того, от нее… попахивало…

Весь этот день он уговаривал себя, что и от него самого, без сомнения, разит, как от козла. Шутка ли – таскаться несколько дней без душа! Но от Анки шел какой-то особый, гнусный запашок, не имеющий ничего общего с вонью потного или грязного тела. От нее тянуло чем-то тяжелым, жирным, селедочным, словно она не подмывалась не два дня, а целый год. Этот запах окутывал ее, навязчиво лип к лицу, забивался в ноздри, заставлял его вдыхать через рот и, только отвернувшись в сторону.

- Есть хочешь? – неуверенно спросил он, глядя сверху вниз на ее утонувшую в сене, дрожащую фигурку. Девушка, вместо ответа, перевернулась на бок, закрыла уши руками и подтянула колени к груди.

…

Макс протяжно рыгнул, смакуя выходящий из него пряный, густой дух бараньей похлебки, которой накормила его баба Груша. На краткий миг вспомнилась слепая, лысая овца в хлеве, но он быстро отогнал неприятный образ. Со своей стороны к столу он принес небольшой пакетик соли, каким-то чудом оказавшийся в рюкзаке. Впервые даже Степан оживился, щедро присыпав и хлеб, и овощи и саму похлебку, и, жуя, блаженно мычал. Баба Груша же только поморщилась. Для нее соль была чем-то диким и горьким.

Несмотря ни на что, приятно было просто сидеть на широкой завалинке бок о бок со стариком и курить. Каким бы чудовищным ни был этот день, он закончился и больше не преподнесет новых сюрпризов.

До заката они мотались по бесовскому распадку, пытаясь выбраться. Пешком. Анка сдулась после двух склонов, и ему пришлось усадить ее на закорки и по очереди атаковать каждый из четырех холмов, но безуспешно. Взбираясь на один склон, он делал несколько шагов и оказывался на противоположном спуске. Отходил назад и возвращался в исходную точку. Чувства «вертолета», дезориентации, тошноты и страшной, иссушающей усталости, усиливались при каждом «переходе», но ничего не менялось. Распадок оказался замкнутым кругом, и Макс, к концу этого безнадежного дня, ощущал себя тараканом, бегающим по ободку миски…

- Тридцать пять лет минуло, как я здесь обосновался, - нарушил молчание Степан, - Нас целая компания была. Товарищей. Взяли отпуск на заводе и отправились на двух мотоциклах в леса. Славка – бригадир и братья-электрики Игорь и Миша Дудь.

Макс покосился на старика, замялся, сказать ли, что совсем ему сейчас не охота слушать этот рассказ. Он только еще глубже погрузит его в пучину безнадёги. Может быть, завтра, на свежую голову… Может, во сне ему придет какая-то отгадка этой дикой путаницы? Она наверняка где-то совсем близко. Достаточно просто успокоиться, выспаться, отдохнуть… Но слова не шли с языка, а Степан, тем временем, продолжил:

- Занесли нас черти на южный склон. Там, в жидких рощицах маслят видимо-невидимо! Хоть косой коси! Поставили палатки и давать «косить». Две бутылочки «Пшеничной» скосили, и тут дождь полил. Да такой, что никакая палатка не спасёт. Та Седмица не чета нынешней была. Настоящий потоп. И тучи вот так же низко-низко цепляли края холмов. Как крышка на кастрюле. Поняли мы, что застряли в этом лягушатнике надолго, спустились в деревню и напросились к первой попавшейся бабке пожить. Кажется, Матрёной ее звали, а может, и Марусей… память уже не та… Да и как – напросились? Не пришлось, собственно, напрашиваться. Стукнули в ближайшую избу, бабка и впустила. Как в сказке, обогрела, накормила и спать уложила. Разве что в баньке не попарила.