Некробудни. Смерть — не оправдание (СИ)

Пропахший табаком ворот куртки иногда задевал раненую щеку, вырывая из меня злое шипение. Неторопливо и осторожно возвращаясь в центр города, я в полной мере осознала, насколько прав был Согх, когда отправил письмо королевскому дознавателю. Потому что сейчас я всего лишь спасла Джехона-старшего, но уже не представляла, что делать дальше.

Можно ли ему доверять и сразу вести к сыну? Или лучше перестраховаться? Как поступить, чтобы потом не пожалеть?

Я просто надеялась, что градоправитель что-нибудь придумает. У меня не выходило.

***

Где искать Согха, я не знала, поэтому пошла в гостиницу. К профессору и Анушу, который мог исцелить меня и наконец унять эту изматывающую боль.

Узнавать комнату профессора пришлось лорду. Я не выглядела как человек, которому стали бы доверять подобную информацию. Строго говоря, в куртке с чужого плеча и мужской кепке я выглядела как бродяжка и вызывала у людей лишь брезгливость.

Сначала меня даже не хотели пускать в гостиницу, пока Джехон-старший не настоял.

— Надеюсь, вы знаете, что делать, — тихо сказал он, когда мы поднимались на третий этаж к комнате профессора.

— Я тоже.

Гортама на месте не было, зато был сонный Ануш, который и рассказал, что профессора не так давно забрал Согх. Как лич, он хорошо чувствовал магию смерти, а значит, мог легко меня отыскать.

Чем и занялся по просьбе градоправителя.

— Значит, скоро сюда придут, — оптимистично решила я.

— Лучше до этого момента что-то сделать с твоей щекой, — недовольно произнес Ануш, испытующе глядя на лорда.

Номер, в котором жил Ануш, был стандартным, но он как-то умудрился превратить его в палату лечебницы. В воздухе витал запах лекарств, на тумбочке около кровати в ряд выстроились какие-то флакончики и баночки.

— Ого…

— Да, — он тоже посмотрел на тумбочку и поморщился, — полагаю, это и есть настоящее наказание. Но не будем отвлекаться.

Ануш успел меня лишь осмотреть, когда в дверь решительно забарабанили.

Джехон-старший напрягся и подобрался. Он только занял кресло у столика, но не успел даже расслабиться, как вновь оказался на ногах.

— Если это враги, — произнесла я мрачно, — упокою всех.

Но за дверью оказались не преступники, а озадаченный профессор и раздраженный Согх.

Мы встретились взглядами, я попыталась улыбнуться, но распухшая щека превратила мою попытку во что-то совершенно жуткое. Согх дрогнул, стремительно приблизился, потеснив возмущенно вскинувшегося Ануша, и тихим злым голосом спросил:

— Что с вами случилось?! — Он хотел схватить меня, может даже встряхнуть, но не решался, боясь навредить.

— Я вам расскажу. Все расскажу, честное слово, — пообещала я, невольно покосившись на лорда.

Согх, не заметивший его до этого момента, несколько мгновений в недоумении смотрел на Джехона-старшего…

— Вы… Иса, вы похитили человека?!

— Почему сразу похитила? Я его спасла.

Оттеснив градоправителя плечом и добив высокомерным взглядом, Ануш занялся моей щекой. Согх промолчал и, мне казалось, даже немного успокоился, но заблуждалась я недолго.

— Мне не нравится ваша склонность вредить себе.

— Когда это я себе вредила? Не было такого.

— Напомните, сколько раз вас ранили в последнее время? — сухо попросил Согх.

Покосившись на него, я невольно дернулась, из-за чего заработала недовольное шипение от Ануша, и поспешно отвела взгляд. Выглядел градоправитель как моя кара за все опрометчивые поступки.

— Но ведь это не я себя ранила, а другие. Кеменск — очень опасный город, тут моей вины нет.

— Если бы вы были благоразумной девушкой… — начал было Согх, но запнулся, сраженный тихим смехом профессора. — Что?

— Если бы Иса была благоразумной, то никогда здесь не оказалась бы, — с улыбкой сказал он. — Будьте снисходительны, ей всего девятнадцать.

В комнате воцарилась задумчивая тишина. Пока остальные пытались понять, что не так, я чувствовала, как холодеют мои руки, а по спине морозными волнами проходят мурашки.

Как он мог узнать? Откуда? Кому еще рассказал? Заберут ли у меня теперь диплом?

— Необратимый процесс начался? — рассеянно поинтересовался Ануш. — Твое тело наконец осознало, что в нем почти не осталось жизни, и мозг начал отмирать? Ей не может быть девятнадцать. В академию берут с шестнадцати лет.

— Все верно. И если бы одна отчаянная девочка не решила обмануть академическую канцелярию и не исправила дату рождения в своих документах, сейчас она была бы только на четвертом курсе.

Ануш с недоверием посмотрел на Гортама, потом на меня и присвистнул. Как мне показалось, с восхищением.

— И… как давно вы знаете?

Профессор пожал плечами.

— С самого начала. Ты не выглядела на шестнадцать, но все считали — это из-за плохого питания…

— Она всегда забывала поесть? — недовольно спросил Согх. Будто бы это сейчас было очень важно.

Гортам кивнул, не отвлекаясь от важного:

— Но мне показалось это странным, и я решил проверить твои документы. Постаралась ты на славу, хотя мне все же удалось заметить следы исправлений. Разумеется, никому из канцелярии не приходило в голову внимательно проверять данные, у них и времени на это не было. Никто ничего не заподозрил.

— Но вы меня не сдали!