НекроХаник 2 (СИ)

— Совершенно верно. Меня это не касается, — горько согласилась Сашенька. Закатав рукав на левой руке, посмотрела на темно-синие пятна. — Я свое уже получила, вот эти синяки в качестве награды… Я прошу у вас прощения, Ваше Императорское Величество, мне здесь явно не место. Стоило сгинуть в песках, чтобы не испытать такого позора… Но я хочу напомнить Вам. Я — одаренная, честью и совестью за должности и подарки не торгую. Надо будет, как прадед встану на защиту Веры и Отечества. А в Великом Новгороде… В лечебницу фабричную попрошусь, ночные горшки за немощными бабушками выносить. Может, примут.

Девушка попыталась повернуться и выйти из окаменевшего строя, но подскочивший рыжеволосый предводитель Думы закричал, брызгая слюной:

— Как ты смеешь так с самодержцем разговаривать! Ты кто такая, дрянь безродная! Да тебя за такое!..

Березин с неожиданной радостью для себя подумал, что именно сейчас отличный момент проявить рвение, доказать личную преданность императору. А то шепчутся уже, завистники, будто царская семья на него косо посматривает. И все попытки подгрести под себя оппозиционных вольнодумцев к желаемому результату не приводят. Поэтому — давить надо скверну в зародыше, как раз на глазах журналистов и собравшегося бомонда. Вон как Иван зло из-под насупленных бровей зыркает. Самому осадить глупую девку титул не позволяет, но Яков Игнатьевич поможет, расстарается.

Звук пощечины прогремел в зале, словно разрыв гранаты.

— Сударь, вы подлец и хам!.. К моему глубокому сожалению, по действующему дуэльному кодексу я не могу вызвать вас к барьеру… Господа офицеры, кто готов выполнить мою просьбу и покарать это ничтожество за меня?

Сашенька переводила взгляд с одного титулованного мужчины в погонах и с многочисленными регалиями на другого — но все только прятали глаза и старательно выискивали что-то им одно известное среди узора на паркете. Поняв, что никто не будет за нее заступаться, Найсакина аккуратно сняла с груди перевязь “Доброволец РИ” и бросила ее под ноги Березину, который с безумным видом ощупывал покрасневшую щеку.

— Я была права. Мне здесь не место… Я не видела вас в окопах, господин мерзавец. Я не видела вас санитаром в госпитальной пещере, когда не спала сутками. Я не видал вас на фронте, как и остальных столь важных персон, кто первыми выстроился за наградами. Мне не место среди лизоблюдов и жулья, кто давно забыл, что такое честь и совесть. Я не желаю иметь с вами ничего общего. Вы — ничтожества… — Повернувшись к императору, Сашенька закончила: — Я проливала за вас кровь. Десятки моих товарищей сложили головы, с вашем именем на устах. Я была готова отдать жизнь ради империи. И что я вижу?.. Посмотрите на них. Они предали меня. Все, до единого… Они предали добровольцев, кто остановил мертвую чуму. И когда этой мрази будет выгодно — предадут и вас… Мне вас жаль, Ваше Императорское Величество. Потому что человек, которого я знала с детства, которого я боготворила… Он куда-то уехал. Навсегда… А вас — я не знаю. Простите, господин Романов, мне стыдно находиться здесь. Людей, кто собрался под этой крышей, в приличном обществе даже на порог не пускают… Честь имею…

Повернувшись налево, девушка направилась к выходу из зала. Толпа расступалась от нее, словно от зачумленной. Кто-то смотрел растерянно, кто-то удивленно, но было много и злорадных взглядов. И последние все ждали, когда последует окрик, когда бунтовщицу призовут к порядку.

В оглушающей тишине громко прозвучали твердые шаги. Строевым, придерживая саблю у левой ноги, подпоручик второй роты промаршировал до места, где раньше стояла Сашенька, вытянулся перед бледным предводителем Думы и громко заявил:

— Сударь! Как человек чести, я требую от вас сатисфакции за оскорбление добровольческого корпуса и зауряд-прапорщика Найсакиной, лучшего его представителя! Извольте принять секундантов!

Понимая, что ситуация из паршивой валится вообще в бездну и становится неуправляемой, император заревел, словно раненый бык:

— Запрещаю! Никакой дуэли не будет! Прекратить балаган!

— Так точно, Ваше Величество!.. — Сняв перевязь, подпоручик бросил ее к ногам Березина. Затем повернулся к Ивану Второму: — Прошу прощения. Я недостоин носить награду, есть люди, кому она больше подходит. Более благородные. Более состоятельные. Кто ближе к трону. Что касается этого куска материи — можно использовать вместо портянок. На большее он не годится. Честь имею…

Развернувшись, все тем же строевым двинулся к выходу. За ним следом на пол бросили перевязи еще трое младших офицеров, прищелкнули каблуками и покинули зал. Когда за ушедшими закрылись двери, в зале наступила мертвая тишина.

***

С трудом переведя дыхание, император и самодержец Всероссийский, Царь Ханьский, Царь Сибирский и прочая, прочая, обвел взглядом напряженную толпу и спросил:

— Где граф Салтыков?

Раздвинув сгрудившуюся в стороне свиту, вперед выбрался старик:

— Я здесь, Ваше Величество.

— Это же ваша воспитанница? Младшая Найсакина?

Вздохнув, граф понурился:

— Так точно, моя протеже. Я стараюсь по мере возможности принимать участие в ее судьбе.