НекроХаник 2

Люди, готовившиеся умирать, смотрели на заходящее солнце, неестественного громко смеялись и начинали заново радоваться жизни. Еда. Вода. Хоть какая-то крыша над головой. И никто тебя не пытается уничтожить. Изредка проходившему мимо по делам гауптману честь отдавали с удовольствием: наш командир опять сумел вытащить всех из лап смерти. Да, многих похороним в песках, но мы не сдались. Макарову же при случае пытались пожать руку. Из германских штурмовиков каждый знал, кто именно смог разрушить чары дикарей и направил атаку зомби обратно на колдунов. Русские к популярности молодого парня относились куда спокойнее, довольно ухмыляясь в усы: знай наших. Молоко на губах недавно обсохло, а вон уже какой молодец! И стрелок отменный, и с любой заразой один на один выйдет побороться.

Макаров как раз заканчивал помогать повару раздавать кашу к ужину, как его нашел вестовой:

– Сергий, тебя его благородие кличет. В лазарете, в себя пришел.

– Сейчас буду.

Капитан Седецкий выглядел неважно. Лицо осунулось, потрескавшиеся губы и хриплое дыхание. Не сказать, что умрет сегодня-завтра, но бравому вояке долго еще не получится водить в атаку солдатушек-ребятушек.

– Вашбродь, звали?

– Присядь, Макаров...

Заглянувшая в хижину Сашенька строго посмотрела на больного и попросила:

– Пять минут, не больше. Эрасту Юлиановичу покой нужен.

Подождав, когда девушку выйдет на улицу, капитан просипел:

– Говорят, ты людей спас ночью, когда дикари в атаку пошли.

– Герасим Тверской помог и капеллан ротный. Подсказали, как можно подобраться поближе к чужим шаманам и козни их поломать. Мертвецы взбесились, стали черных рвать. Потом на британцев перебросились. К утру все сдохли. Мы остатками сил Эль-Увайнат заняли. Завтра надо будет хотя бы один грузовик до ума довести и весточку в Марзук послать. Главные силы мы отбили, но мало кого еще принесет. А нас тут – горстка.

– Понял... Что господин гауптман говорит?

– Радуется. Живы остались, вас вон удалось с поля боя вынести. Так что не должны его сильно ругать. Скорее, наоборот, наградят за доблесть.

Помолчав, Седецкий поправил тонкое одеяло и вздохнул:

– Стыдно мне, Макаров. Я тебя плохим солдатом считал, а оно вон как обернулось. Народ порасспрашивал, да и сам хоть как в тумане был, а помню, кто меня на себе волок. Не держи зла, рядовой. Как поправлюсь, обязательно на тебя бумаги оформлю, на “георгия”. Ты его точно заслужил.

– Вашбродь, вы бы тогда на всех служивых, кто выкарабкался, что-нибудь написали. Я-то что, больше подай-принеси бегал туда-сюда. А пластуны те же или кто из роты выжил – они ведь жизни не жалели, рубились без продыху. В рукопашную до песчаной бури несколько раз сходились. Немцы вообще их за богатырей считают. Рады, что такие добровольцы с ними вместе воюют.

– Напишу, да...

Взяв глиняную чашку, парень помог раненному напиться и попрощался:

– Я пойду, господин капитан. Надо будет народ покормить, на кухне помогаю. Вы – отдыхайте. Теперь все нормально будет. Супостату рога обломали, место хорошее заняли с водой и крышей над головой. Так что все наладится.

Когда Сергий вышел на улицу, там стояла Сашенька, задумчиво накручивая на палец локон.

– Скажите, Макаров, а зачем вы говорите, будто неграмотный крестьянин? Вы же образованный человек.

– Я? У меня и трех классов церковно-приходской нет, барышня. Самоучка. В тот же университет не возьмут... Могу я вас попросить?

– Слушаю, – Сашенька заметно напряглась. Пусть за все прошедшие дни ее авторитет в роте поднялся на недосягаемую высоту, но она все еще ощущала себя девочкой, по недоразумению попавшей на войну. Где кровь, где умирают на тебя на руках, а ты ничего не можешь с этим поделать.

– Вы скажите, если что нужно, чтобы силы восстановить. Вы же – одаренная, вы сможете господина Седецкого обиходить. Если он умрет, всех служивых замордуют. Чтобы командира и не уберегли? За такое по головке не погладят. Это меня в песке прикопают, никто не поплачет. А с его благородием надо аккуратнее. Если это возможно, конечно.

– С ним все будет хорошо. Пули навылет прошли. Раны тяжелые, но я кровотечение остановила, дренажи поставила, перевязки с мазями регулярно. Перевозить его нежелательно, но сейчас стабилен и на поправку пойдет потихоньку.

– Вот и замечательно. Насчет отправки в госпиталь, так подождем. Здесь нам вряд ли кто сейчас угрожать будет. А потом уже на грузовике и поедет домой.

Девушка несмело улыбнулась, потом посмотрела за спину Макарову и зажала ладошкой рот, давя крик. Обернувшись, Сергий увидел гиену, которая бодро трусила в его сторону.

– Не пугайтесь, это свои. Кнопка бежит, вести тащит.

– Кно... Кнопка?

– Ага. Самая непоседливая. Мы смогли несколько гиен приманить, теперь у нас вместо собак. В песках им голодно, мы же подкормить можем... Прошу прощения, меня ждут.

Потрепав прибежавшего зверя по загривку, некромант попрощался и быстро пошел по улице на юг. Нужно было разбираться с очередной проблемой.

Остановившись у невысокого заборчика, сложенного из камней, Сергий спросил у монаха, из-под ладони разглядывающего что-то в песках: