Некролог

- Это заложено Вселенной, вечный поиск знаний, открытий новых пространств для себя, ведь они заполняются жизнью - ее собственной энергией. Мы - лишь способ достижения этой цели. Поэтому не имеет смысла взывать к Ней о помощи, ты одна из ее составных частей - компонент энергетической смени. Это все равно, что молить саму себя о пощаде. Ты же сама себя ни за что не пощадишь? Иначе ты бы уже обрела свое Спасение или Погибель.

- Давай тогда направим наши мысли в верное русло. Сотворим для себя немного заветного блаженства. - Цыганка высвободила Его член из брюк.

Варя не хотела наблюдать за ними, секс с этой женщиной казался ей отвратительным. Она никак не могла понять, что связывало могущественного Демона и голодранку. Девушка вышла из комнаты, снова оказалась в холле первого этажа, она решила осмотреть комнаты, некогда бывшие больничными палатами. Всюду пахло выгребной ямой, выложенный в коридоре линолеум был густо населен мокрицами и прочей кишащей тварью, которая хрустит под ногами. Это место сменило множество предназначений, хоспис успел послужить местом сбора какой-то партии, о чем свидетельствовали листовки, расклеенные на исписанных граффити стенах, также здесь проводились занятия по сестринскому делу и курсы по контролю гнева. А после, это стало одним сплошным притоном. Каждая отдельная взятая палата выглядела как чья-то жилая комната, только, по-видимому, жильцы не отличались своей чистоплотностью и набожностью. За дверьми комнат выставлены мусорные пакеты, грязные ботинки. Вдоль стен тянулась батарея из пустых стеклянных бутылок, внутри которых таинственно играл свет, падающий от лапочек накаливания, без плафона вкрученных в цоколи.

Покойница совершенно бесцельно шла вперед, и даже перестала различать окружавшие ее предметы, постепенно пропадали цвета. Она видела мир в черно-белом цвете, а яркость картинки продолжала стремительно падать. Потом осталась лишь тьма, прерываемая островками белого света, который выглядел как элемент рисунка - блик на черном лаковом фоне. Варя шла уже около десяти минут, а коридор все не кончался. Девушка обернулась назад и почувствовала, будто две стороны узкого коридора, поменялись местами, что перед ней появилась та же самая дверь, что и была до этого - ведущая в другое отделение, а не дверь, ведущая к выходу. Она услышала щелчок, словно кто-то включил ночник у нее за спиной. Варя обернулась, и картинка немного вытянулась вперед, но при этом не изменилась. Путница без резких движений снова сделала поворот, и снова вид остался прежним, что полностью дезориентировало ее в пространстве.

Из-под двери одной из палат медленно просочился в коридор свет, будто кто-то аккуратно разлил пакет молока. Варя решила подойти к двери, но вблизи оказалось, что ее не существует - нет никакой двери, только глухая стена, и свечение пропало. Покойнице почудилось, что она может разобрать контуры отдельных предметов: мусорных пакетов, высохших комнатных растений, только они сами тоже были черного цвета, словно неаккуратно выкрашены тушью. Она начала понимать суть слов, сказанных Вурдом в подвале: человек отрыл ящик Пандоры, в противовес вечному блаженству он создал бесконечно растущий страх.

Варя пошла вперед, ведь не имело никакого значения в какую сторону ей двигаться. Девушка опустила голову и равномерно плыла по коридору, как вдруг нечто коснулось ее руки, и у нее на лбу проступил ледяной пот. Варя повернула в бок голову: картинка обрела прежние цвета, коридор был окутан зеленоватым светом, а сама она находилась практически у дверей отделения интенсивной терапии - в противоположной от выхода стороне коридора.

- Вы не видели его жену? - спросил у нее незнакомый немощный старик, одетый в медицинский халат с прорезью во всю спину, на ногах у него были пожелтевшие тапочки.

Варя повернулась в указанном им направлении и увидела, что дверь одной из палат открыта, она приблизилась к ней, а старик поплелся за ней следом:

- Сестра на вызов не приходит. - Он откашлялся, при каждом его вздохе слышался мучительный скрип, издаваемый каждой его костью, обтянутой почти прозрачной кожей. - Он сейчас отойдет, жену все зовет. Вопил страшно, мы ему рот подушкой закрыли. Может, хоть так он быстрее скопытится.

В палате на проржавевших койках лежали четверо мужчин, в основном старики, но одному на вид было не более пятидесяти лет. Один из них страшно метался по кровати и звал на помощь.

- Да не ходит она к тебе, - раздался хрип. - Не видел ее никто. Понимаешь, не видел!

Девушка зажмурилась, понимая, что сейчас этот страдалец, блюющий кусками собственного мяса вперемешку с остатками зеленой желчи, умрет. Она знала, что это происходит не здесь и не сейчас, это либо призраки прошлого, либо крики, доносящиеся из-за стенки. Некоторые места вечно волочат за собой свою историю, как подол траурного платья.

- Она идет, идет к тебе, еле ковыляет, но спешит, - старик, встретивший Варю в коридоре, принялся успокаивать своего приятеля.