Некролог

- Твой приятель. - Аня попыталась вытолкнуть ее за дверь, но соперница была сильнее ее, еще к тому же зрячая.

- Сигма?

Аня кивнула головой ей в ответ и на мгновение замерла - прислушалась: кто-то постучал в дверь и медленно отворил ее, пройдя в темный холл.

- Должно быть, гость уже пришел!

- Ты и с ним спишь? - Варя пришла в ярость и схватила ее рукой за глотку, сдавив ее.

- Нет-нет, в этом ты можешь мне поверить! - едва шептала Аня. - Он отверг меня, предпочтя получить от Него другое вознаграждение, за помощь с моим восхождением на трон.

- Какое еще вознаграждение?

- Поставь меня. - У Ани покраснели щеки, и лопнули мелкие сосуды в выцветших глазах. - Я покажу тебе. Скорее же!

Варя разжала руку, и Аня повалилась на пол, слегка ударившись коленями о мягкую медвежью шкуру, застилающую крепкий, отполированный паркет. Она поспешила к своей кровати с тяжелым балдахином из черного бархата с шелковой вышивкой в виде серебряных роз и драконов. Аня сдернула с нее покрывало с оборкой из шкур горностаев и указала рукой на матрас: к нему вели кожаные, блестящие на свету ремни, крепящиеся к кованым ножкам и изголовью кровати, продолжения Варя не видела, а потому поспешила подойти поближе. Аня в этом время кинулась в будуар встречать Сигму.

На кровати, связанная ремнями, с заткнутым кляпом ртом лежала Нина. На ней были легкие одежки из шелка, которые можно было снять в одно касание руки. К ее соскам крепились зажимы, цепями связанные с вибратором, вставленным ей в промежность. Нина попыталась закричать и начала дергаться из стороны в сторону, но не сдвинулась с матраса ни на дюйм. Варя услышала приближающиеся шаги и спряталась за штору. Она видела, как Аня мельком осмотрела комнату и пригласила Сигму войти, сама сразу же удалилась, не желая наблюдать дальнейшее насилие. У Вари не было выбора, только если закрыть глаза, но любопытство не позволяло ей этого сделать. Через неплотно задернутые шторы она видела, как Сигма вытащил у Нины изо рта кляп и склонился над ней, смакуя ее вопли и душераздирающий стон.

- Тише-тише, милый Ангел, не кричи. - Он улыбался, Варя чувствовала это. - Для всех наступает час расплаты и время, когда все непорочное и чистое становится скверным и наскучившим. Важен только момент, когда мы еще здесь, а не то, что было в прошлом или будет впредь.

Нина залепетала тоненьким голоском:

- Оставь меня! Ты не вправе мною распоряжаться.

- Я не вправе, да. Но я знаю того, кто вправе. И Демон дал мне то свое согласие - Он подарил мне тебя. - Сигма глубоко вздохнул. - Понимаешь, боль ценится человеком только в момент ее нанесения или же в тот момент, когда он сам ее испытывает. Воспоминания о телесной боли смутные, нечеткие, ее невозможно пережить вновь, просто вспомнив о ней. Другое дело душевная боль - вот она имеет свойство возвращаться к тебе вновь и вновь, и порою кажется, что день ото дня она ощущается все сильнее и глубже, чем в день, когда ты впервые испытал ее на себе.

Нина закричала сильнее, должно быть, Сигма сжал ее соски, после раздался шлепок и визг, наемник ударил ее ладонью по лицу. Он заткнул ей рот и принялся ощупывать, снимая с нее одежду, Варя не видела происходящего - балдахин закрывал ей обзор. Она закрыла глаза, чтобы лучше представить себе то, что Сигма делал с Ниной, но, как только она это сделала, звуки сразу же стихли, а сама она уже вернулась на болота.

Вурд не заметил в ней ничего странного, Он несколько раз открывал глаза, чтобы посмотреть на нее, но Ему казалось, что Его спутница просто глубоко заснула. Ему изначально показалось излишним вдаваться в подробности того, о чем Варя может думать, что она на самом деле чувствует и видит перед собой. Демон понимал, что недооценивает ее, но не придавал этому никакого значения, потому что всегда бы оставался в тысячи раз сильнее ее, и ей так или иначе было не по силам причинить Ему вред или помешать осуществлению Его планов.

Покойница встала на ноги и потянулась во весь рост, разминая затекшие и обледеневшие ноги и руки. Она сделала парочку наклонов с прогибом, ожидая, что Демон обратит на нее внимание или поманит ее к Себе, но этого не произошло. Он смотрел на нее с прежней холодностью и с долькой омерзения, которое Он периодически испытывал к женщинам, особенно к красивым и тщеславным.

На болотах поднялся шквалистый ветер, камыши и осока заходили ходуном, шурша друг о дружку, как лезвия кухонных ножей. Туман собрался вокруг островка, и к нему опять вернулись две цапли, которые так и не приняли людской облик, а спрятались у коряг, торчащих из ила. Тина начала пузыриться, словно болото закипало, а после вода одной волной отошла от берега, и все затихло.