Некромант

Женя вновь погрузилась во тьму, и груз сверху в очередной раз надавил на неё. Голоса ангрилотов слились с голосами Гены и Кеши. Парни шли по ночному лесу, неся каждый по коробке. За ними двигался Ламбрант. Теперь Дольсон была как будто в стороне, не погрузившись ни в чьё сознание. Но коренастого Брахауна узнала сразу.

— Мне надо, чтобы любой, кто посмеет руку поднять на собачек, сразу же подыхал в муках, — заявил Иннокентий. — Терпеть не могу, когда измываются над несчастными. Это нужно жёстко пресекать.

— Анабот выполнит любое твоё желание, — ответил Павлов, шагая по мягкой почве без обуви. — Да и я буду твоим должником и помогу с рейдами.

— Вся проблема в том, что власти вообще не хотят нас даже слушать, — продолжал жаловаться Брахаун. — Как говорит моя мама, если проблему можно решить деньгами, то это не проблема, а расходы. Вот и я подумал, что одними деньгами уже не отделаться. Надо действовать более решительными мерами.

— Ты правильно сделал, что согласился сотрудничать с нами, — поддержал их разговор Силантьев и вышел на поляну перед болотом. — Здесь я вчера видел очень много жаб, и поэтому раскопал по яме. Было тяжело. Надеюсь, этого хватит, чтобы Анабот был доволен.

— Лучше достань нам по одной, — приказал Ламбрант, приняв от него коробку. — Эти деревья вроде крепкие. Давай верёвки, я привяжу их к веткам.

— Но как, мы же даже лестницу не взяли?.. — удивился Иннокентий, однако замолчал, когда увидел, как Павлов весьма лихо карабкается по толстому стволу наверх.

Гена вернулся с тремя упитанными жабами, стряхивая с них тину и водоросли. Люциферит уже прикрепил верёвки к веткам и спрыгнул к своим двум товарищам, которые опасливо посматривали на ямы.

— Ну-с, приступим, — провозгласил он, жадно потирая ладони.

— А обязательно надо душить себя? — не переставал сомневаться Брахаун. — Мама говорит, что лучше два раза подумать, чем один раз умереть…

— И твоя мать абсолютно права, — признал Ламбрант, подведя Кешу к одной из ям, и принялся обвязывать конец верёвку вокруг его шеи.

Силантьев меж тем ударил брыкающихся жаб об ствол дерева, одну засунул себе в карман, а других передал Павлову и Брахауну. Сам же встал напротив, делая узел вокруг собственной шеи.

— Вы помните, повторяем имя демона семь раз, — сказал люциферит, обмотав верёвку на своём горле. — И подминаем ноги, чтобы чувствовать удушение.

— Как-то это странновато, — подметил Кеша и подёргал верёвку рукой, проверяя её на прочность.

— Ну ты в первый раз совершаешь ритуал по вызову демона? — спросил Ламбрант, тоже повторив приём Барахауна.

— Я читал, что нужно пентаграмму там начертить, свечки расставить и всё такое, — с крайне сомнительным голосом поведал парень. — А здесь что, болотце и мы висим… Как-то странновато это.

— Пентаграммами ты будешь вызывать в лучшем случае только призраков, — ухмыльнулся Павлов, проверяя, лежит ли у него в кармане мёртвая жаба. — А демона ада злить не стоит, здесь надо следовать чёткой инструкции. Поэтому надеваем очки и не снимаем их ни при каких обстоятельствах!

— Ну а что будет-то? — не унимался глупый студент, всё же последовав указанию рогатого парня и нацепив на себя непроницаемые окуляры.

— Будет плохо, смертельно плохо. Поэтому давай ты просто будешь слушать тех, кто обладает достаточными знаниями…

— Что ж, я готов, — отозвался Силантьев. — Повторять будем за мной?

— Лучше за мной, — настоял люциферит и принялся говорить низким голосом:- Анаботориус Буфо!

— Анаботориус Буфо, — повторили Кеша с Геной.

— Анаботориус Буфо! — вновь сказал Ламбрант и дождался, пока его товарищи чётко проговорят сложные буквосочетания.

С каждым новым произношением воздух вокруг становился всё тяжелее, а вонь от болота усиливалась. Ночной лес отступил, а темень потихоньку наполнял жёлто-зелёный свет. Но видела его только Женя, парни с люциферитом по-прежнему находились в очках.

— Анаботориус Буфо! — продолжал Павлов и ощутил, как из-за спины подул ветер.

— Анаботориус Буфо!.. — повторили Кеша и Гена в седьмой раз и отчётливо услышали, как ближайший водоём забурлил и забулькал.

— Что это? — испуганно спросил Брахаун, но ответ никто и не собирался давать.

Из болота послышался чавкающий звук, и в золотисто-зелёном свете на полянку выползло что-то огромное и вонючее.

— Ту квис ес? — раздалось лягушачье блеянье.

— Чего? — напрягся Иннокентий, правда, на этот раз ноги сами подкосились под ним, и узел на шее затянулся так, что у парня перехватило дыхание.

— Прандиум! — вновь заговорил демонический голос, и чавкающий звук повторился.

— Нон есте чибус, — ответил Ламбрант, и что-то пахнущее сероводородом приблизилось к нему. — Реституо э демонио вексатуре. Эт имплеат омнем ординем.

Гена тоже не мог говорить из-за окрепшей вокруг шеи веревки. Казалось, будто только Павлов не испытывал дискомфорта от появления демона, на которого даже нельзя было смотреть. А Женя видела огромное пузатое существо, отдалённо похожее на гигантскую жабу, на которой торчала причудливая корона из дохлых лягушек.

— Чибум! — произнёс демон. — Воло чибум!