Некромант

— Мое имя Петр Син Рос — говорю я с улыбкой, и вдруг с оторопью понимаю, что моя рука будто сама собой опустилась с талии девушки на гораздо более низкие позиции…туда, где легко прощупываются узкие трусики. И в голову лезет всякая чушь, типа: «Интересно, они кружевные?» Вот правда, какое мне дело — какие они?! Я не собираюсь задирать ей подол!

— А вы правда принц ворков? — хлопая длинными, накрашенными не хуже чем у земных соратниц ресницами невинно спрашивает девушка — И вы на самом деле некромант?

Мне стоило большого труда удержать на лице светскую улыбку. Дрожь пробрала. Вот действительно — устами младенца! Ну что же…посмеемся.

— Конечно — усмехаюсь я — Принц ворков, а еще — ужасный некромант! С помощью своих черных чар я обольщаю девушек, и они после секса со мной больше не могут делать это ни с одним мужчиной на свете! Потому что превзойти мое любовное колдовство нельзя!

Глаза девушки широко раскрываются, я жду, что она сейчас меня оттолкнет, возмущенно фыркнет: «Да как вы смеете?! Как вы можете говорить такое воспитанной девушке из хорошей семьи?! Бесстыдник!». Но девушка делает то, чего я точно от нее не мог ожидать. Она теснее ко мне прижимается (хотя куда уже теснее, я черт подери, это уже ламбада какая-то вперемешку с эротическим танго!), смотрит мне в глаза, и едва перекрывая звуки музыки, тихо говорит:

— Я бы очень хотела попробовать…вашу…магию! И убедиться в том, что мне больше не захочется ни одного мужчину на свете!»

Теперь я в шоке. Вот тебе и девушка-одуванчик! Вот тебе и из хорошей семьи! Да она меня шокировала! Меня, сорокалетнего мужчину, видавшего виды! Вот так откровенно, без обиняков предлагать парню переспать с ней?! И куда катится мир?! Или миры…

Я ничего не успел сказать. Оркестр закончил играть, и я отвел свою спутницу туда, откуда ее забрал ранее. И тут же был захвачен девушкой в красном — тоже миленькой, тоже стройной — как под копирку.

Это мне напомнило Землю — блогерши, модели, всякие там инстаграммщицы — ну совершенно на одно лицо! Ощущение такое, что они взяли для себя некий идеал — губастенькую, худенькую девочку, и приложив огромные усилия подогнали себя под этот образ. Так и здесь — девицы похожи как сестры. Ни длинноносых, ни полненьких — вокруг меня клоны одной и той же девушки, да и только!

Впрочем, скорее всего я преувеличиваю, и если девчонок раздеть догола — они все-таки будут отличаться. Мундиры делают всех похожими друг на друга.

И опять вопросы — как меня звать, какие девушки мне нравятся, есть ли у меня девушка, и были ли у меня девушки из их «настоящей» Академии. Ведь известно, что ИХ девушки самые девушковые в мире!

Потом девушка в белом. Потом в красном. Снова в белом. И в черном — нет, не из моей свиты, одна из девчонок нашей Академии, миленькая такая, чуть помладше меня. Она ничего не спрашивала и только смотрела мне в глаза глазами раненой оленихи. Влюблена, что ли?

Честно сказать — все эти девки меня начали утомлять. Я не готов быть добычей, костью, за которую дерутся собаки. Насчет секса — мне и Аны хватает. Она очень хороша в постели, да и просто хороша. Хотя чувствую, что скоро я ее потеряю. Уйдет. Я сразу ей сказал — как получит наследство, пусть занимается своими делами. Хватит мне прислуживать. Ей нужно выходить замуж, рожать детей…годы-то уходят. В ее возрасте у женщин уже имеется ребенок, а то и два. Здесь рано выходят замуж, рано взрослеют. Чем-то напоминает земной Восток — девушки зреют гораздо раньше, чем в Европе.

Танцы продолжались еще часа два, и за это время я танцевал с несколькими десятками девушек. Не то чтобы я не мог им отказать…но мне просто не хотелось это делать. Откуда-то вдруг взялось праздничное настроение, и я на самом деле забылся, отдался общению с красивыми партнершами и красивой музыке. Эти музыканты и в самом деле умели играть, хотя честно сказать, репертуар их был довольно-таки скуден. Вариации вальса и танго, да еще что-то вроде «медляка», который кстати сказать пользовался огромной популярностью.

Через одну девушки практически открыто предлагали мне переспать, а остальные ничего не говорили, и только смотрели и вздыхали так, что все было ясно без слов. Я даже удивился — они охренели, что ли, со своими влажными мечтами?! Где девичья честь, где гордость?! А потом вспомнил, что творилось на Земле при дворе французских королей, когда жены и мужья стеснялись сказать, что они верны друг другу. Если у тебя нет любовника, или любовницы — ты жалкий провинциал, или провинциалка, и тебя стыдно приглашать в общество.

Да что короли? А земные мажоры что творят? Насмотрелся я на них! И в юности насмотрелся, и в более поздние годы! Все эти вписки, секс-игрища, выпивка, наркота и разнузданный секс — все в ранге положенности у детишек, которые уже не знают чего хотеть. «Их дети сходят с ума от того, что им нечего больше хотеть»

Нет, танцы мне понравились. Ну как могут не нравиться красивые девчонки в твоих руках? Только если каким-нибудь гомикам. А я отнюдь не из этого радужного сословия.