Некромант. Чужая война (СИ)

— Брыкался, говоришь?! — со злостью прошипел он, вытаскивая пистолет. — Я тебе сейчас покажу, что надо делать, когда люди брыкаются! На! На!

Выстрелы в закрытом помещении прозвучали оглушающе и коридор наполнился кисловатым запахом.

— Ты, тварь, что же это тут делаешь? — тряс он пистолетом у самого затылка съежившегося в испуге дежурного. — Тебе кто разрешил избивать задержанного? Значит, ты, тыловая крыса, здесь можешь бить фронтовиков?! Правильно, я тебя понял?

Задавая риторические вопросы, майор и не требовал ответа. Он просто пытался хоть как-то выпустить пар, так как, чувствовал, что еще самую малость, и все! Палец, лежащий на курке, слегка подрагивал от возбуждения, словно просил его не мучить и отпустить.

— Товарищ майор! — со стороны поворота раздался незнакомый голос. — Товарищ майор, отпустите бойца!

Высокий лейтенант НКВД тряс его за плечо, осторожно отводя руку с пистолетом от виска дежурного.

— Товарищ майор! — лейтенант настойчиво пытался достучаться до помрачневшего сознания начальства. — Что тут случилось? Я слышал выстрелы.

Наконец, майор присел в себя и его глаза приобрели осмысленное выражение.

— Что же, дорогой лейтенант, у вас тут твориться? — невозмутимо спросил майор. — Задержанных избивают, со старшими по званию спорят. Я что-то не могу понять, это НКВД или сброд каких-то оборванцев?!

У лейтенанта задрожала нижняя губа. Его еще никто так не оскорблял. Да, его ругало начальство! Да, он не раз ругался со своими сослуживцами! Но, чтобы так замысловато и виртуозно…

— Сопли подобрать, слюни вытереть! — неожиданно рявкнул майор, наконец-то, пряча пистолет на место. — Этому первое и последнее предупреждение! В условиях военного времени, я не потерплю такого бардака! А теперь все вон!

Громко хлопнув дверью, он вновь оказался в своем кабинете.

— Видите, Петр Игнатьевич, с кем приходится работать? — со странной усмешкой спросил он. — Или вы может быть думаете, что у нас работают лишь святые люди? Нет, мой дорогой Петр Игнатьевич! Все мы с вами люди и, заметьте, люд разные!

Майор вышел из-за его спины и сел напротив задержанного.

— Я так и не представился, — извинительным тоном проговорил он. — Я Игорь Сергеевич Карпатый, майор НКВД! Можете называть меня просто по имени отчеству.

Логинов, чуть поерзав на стуле, задал так долго мучивший его вопрос:

— Товарищ майор, я задержанный? Я что-то нарушил? Понимаете, тут так много такого наговорили, что я до сих пор в себя прийти не могу.

— Я хочу, чтобы между нами было полное взаимопонимание, — доверительным тоном начал майор. — Вы никакой не задержанный и не преступник! Вы были и остаетесь, несмотря на нахождение на оккупированной территории, сержантом советской армии, которая, я полностью уверен, в само ближайшее будущее разгромит врага и погонит его обратно, в волчье логово! В настоящее время вы также можете внести свой посильный вклад в нашу победу.

Сержант совершенно преобразился. Он даже как-то выглядеть по другому стал: вместо сгорбленного, подавленно человека, перед следователем уже сидел подтянутый и уверенный в себе солдат.

— Я готов сделать все, что потребует Родина! — в этой громкой фразе было столько искренности, что невольно верилось. — Хоть сейчас рядовым… в самое пекло!

— Петр Игнатьевич, мы очень ценим ваш боевой настрой, — оживился следователь. — Но для начала хотелось бы кое-что прояснить. Во-первых, вы точно подтверждаете, что являетесь Логиновым Петром Игнатьевичем, 1902 года рождения, из местечка Павлово в Полтавской губернии?

Дождавшись подтверждающего кивка, майор продолжил:

— Во-вторых, до последнего дня вы являлись военнослужащим … энской стрелковой дивизии? Так, хорошо! А теперь перейдем к сути вопроса. Вспомните, пожалуйста тот день, когда ваш батальон оборонял высотку у села Сандомировка. День, когда ваш батальон фактически был разбит?!

Этот день сержант помнил прекрасно. Все до самых мельчайших подробностей так сильно врезалось ему в память, что теперь это, вообще, вряд ли удастся забыть.

— Что вы можете рассказать про последнюю танковую атаку врага? — продолжал спрашивать майор, по глазам чувствуя, что напал на выиграл свой счастливый билет на верх. — Да, да про немецкие танки?

— Про танки? — недоуменно переспросил сержант. — Собственно, все было как обычно, если вообще, так можно сказать. Немец пытался прорвать нашу оборону. Против нас бросили, кажется, восемь танков. Наши танкеры выбили две машины, потом еще одну… В конце концов, они начали утюжить окопы.

Петр чуть не заскрежетал зубами от бессильной злобы.

— Нас как клопов давили! — понизил он голос. — Одного за другим! Одного за другим! Мы стреляли снова и снова, но не было гранат. Кончились даже бутылки с зажигательной смесью…

Внимательно слушавший майор, все тщательно фиксировал на бумагу. По причине секретности он отказался даже от услуг стенографистки и сейчас жалел об этом.

— Петр Игнатьевич, что случилось дальше? — торопливо прервал его майор. — Что случилось с двумя немецкими танками, которые прорвались через окопы?