Некромант из криокамеры

– Кто ты такой, Макс?

– В смысле?

– Разморозили меньше сотни человек. Ты в их числе. При этом тебе предложили новое тело – а их делают только на станциях в космосе.

Я развел руками.

– Я бы сам хотел знать, Бенни. Но я ни черта не помню о своей жизни. Я знаю, что такое телевизор, могу спеть наизусть почти любую песню из начала двадцать первого века. Но ни фамилии, ни одного воспоминания из детства – ни-че-го! Я даже смерти своей не помню. Я только знаю, что ехал домой. Но это не память, это знание.

Он покачал головой, но взгляда не отвел. – Что-то ты сделал в своей жизни, что из всех людей на свете, вперед списка ученых, разморозили именно тебя. Так кто ты такой, Макс?

Часть II

Глава 1

– Кто ты такой, Макс? – опускаясь к нам за стол, повторил вопрос соклана Шеф. – Разумеется, я не верю, что ты ничего не помнишь. Ты бы сам в такое поверил?

Я развел руками и подхватил сосиску с тарелки. Зажмурившись, принялся разжевывать, собираясь с мыслями.

Поверил бы я в такую историю? Сложный вопрос. Они знают о размороженных гораздо больше меня.

На Земле катастрофа. Экологическая? Политическая? В чем проблема на моей исторической родине? Почему власти предпочли покинуть родную планету, а не спасать дышащую на ладан звезду? Одни вопросы.

– Не знаю, – честно признался, наконец, проглотив. – Но в одном я точно уверен – верите вы мне или нет, мне все равно, господа. Я не лгу – да и зачем мне?.. – развел я руками. – Если вы из, назовем это, сопротивления, no pasaran[60] и все такое, то я вам – важен. Потому что размороженный. Потому что, судя по реакции, первый, кто попал вам в руки. Но вы ничего не добьетесь от меня под пытками. Пытать внутри игры – это так же глупо, как, – я повертел головой, – даже и не знаю, пытаться зачать ребенка от поцелуя?

Шеф нахмурился, а Бенни криво усмехнулся – видимо, убийца представил совсем иную картину.

– Кроме того, я оцифрован, простой кусок кода, – продолжил я. – Так что повлиять на меня из реального мира вы тоже не сможете. У меня даже не осталось родни, чтобы на меня можно было надавить в духе старой-доброй Cosa Nostra[61].

– Но ты ведь можешь врать и в этом, – вставил Шеф. – А мы можем проверить.

– И что? – усмехнулся я. – Вы ничего не найдете. А если найдете – как докажете мне, пребывающему в игре, что человек, которого вы привели – мой родственник? И уж не думаешь ли ты, Шеф, будто меня тронут пытки или даже смерть совершенно незнакомого человека?

Над столом повисло долгое молчание. Зам «Инквизиторов» хмурил брови, Бенни потягивал очередную кружку пива, я жевал сосиски.

– Кроме того, не стоит забывать, – продолжил я, уплетая очередной деликатес, – мы находимся в игре. Неверком принадлежит правящей партии, верно? И раз я так уж важен, как вы пытаетесь меня убедить, за мной совершенно точно следят. И нет ничего проще, как стереть вас или меня. В конце концов, вы на территории врага, – я нагло усмехнулся. – Так что, извините, господа, но вы меня совершенно не пугаете.

Шеф хмыкнул.

– Ладно, положим, ты меня убедил. И что, по-твоему, будет дальше?

– А дальше, если вы хотите извлечь из меня пользу – первым делом начнете всячески помогать, чтобы я был на вашей стороне. Но, – я поднял палец, – не стоит забывать, что ваши противники меня воскресили, а с этим будет сложно конкурировать.

– Так чего ты хочешь? Золота, шмота?

– Я хочу свободу действий и поддержку, – мило улыбнулся я. – Не скрою, у меня простой план – заработать несколько миллионов голды, чтобы оплатить новое тело. И, разумеется, свалить отсюда куда подальше. В конце концов, вы сами прекрасно можете меня обманывать, утверждая, что Земля скоро развалится. Я навскидку могу назвать дат десять, когда обещался Апокалипсис. Вот только он почему-то так и не наступил.

«Инквизиторы» молчали. По блуждающему, словно при чтении, взгляду Шефа я предположил, что он общается с кем-то еще. Мало ли, что у них тут за сеть повстанцев.

Хотя, нужно признать, все это напоминало детский сад – коварные планы по свержению диктатуры всегда похожи на глупую постановку. Пока в руках пролетариата не возникает камень. Потому что стоит одному Достоевскому швырнуть булыжник – прольется кровь.

Ни одна разумная власть не станет щадить реальную угрозу. С террористами переговоров не ведут. А все эти громкие слова про «счастье для всех», «анархия – мать порядка!» и прочие лихие фразочки – просто выплеск накопившегося адреналина. Для которого, кстати, земные власти обустроили целый мир. Вот, что такое Неверком – специально отведенный загон, в котором грязный люд обмазывается собственным дерьмом, совершенно не угрожая ни реальному миру, ни правящей партии.

Я оперся на столешницу и тяжело поднялся на ноги. Выпитый бокал все же возымел действие – в голове еще было легко, но ноги уже начали выходить из-под контроля.

– Ладно, ребята, был рад встрече, если что – мой контакт у вас есть.

– И куда это ты? – поднял бровь Шеф.