Некромант, который попал (СИ)

Яромира не захохотала от формулировки и выпученных глаз лишь благодаря профессиональному самообладанию. Состроила покерфейс. Выдержала паузу. А после усмехнулась фирменной улыбкой и произнесла:

- В выборе между отбитыми коленями и прекрасным зрелищем я остановилась на последнем. В конце концов, не каждый день видишь такой неординарный образчик!

Молчание. Ягнят. Один Велириант разрывается между смехом и желанием остановить нахалку. В результате только эмаль на зубах потёр, ибо скрипел ими так, что всем было слышно. Даже актёру в его пафосном обмундировании.

- Ты кого здесь образиной назвала? – взрычал император.

- На образиной, а образчиком, - назидательным учительским тоном повторила Яра. – Я просто восхитилась вашей мужественностью, скульптурой тела, упрямым подбородком, - с каждым словом голос понижался, а интонации становились всё интимнее и интимнее. Блудница же, надо отыгрывать роль. – Горящим взглядом, могучим бицепсом, непревзойдённым трицепсом и просто фантастическим ягодицепсом!

Во время своего страстного монолога она постепенно приближалась к Императору, понимавшему из её лексикона в лучшем случае половину. Некромант, знакомый со специфическими терминами в силу совместных тренировок, еле сдерживался от того, чтобы не вскочить и вновь не отшлёпать негодницу по вышеупомянутому ягодицепсу. Но он сидел и, пользуясь шоковым состоянием Императора, глазел на мизансцену. Остальные участники не отставали от него.

- Твои речи путаны и распутны, - выдал, наконец, актёр.

- Мои мысли скачут, ибо не могут сконцентрироваться на чём-то одном, - парировала Яромира. – Как же определиться, что краше: лицо или фигура? Они так манят, я ничего не могу с собой поделать.

На последних словах она вытянула перед собой руки и пошла, изображая крайнюю степень завороженности, граничащую с идиотизмом.

- Прекрасно! – решил сменить тактику опешивший мужчина. Ещё чуть-чуть, и руки странной девицы дотронутся до него, чего он категорически не хотел, ибо отвратная внешность никуда не делась. – Жду тебя в своей опочивальне сегодня ночью. А теперь ступай к остальным и не мешай мне работать.

К концу повелительные речи слегка подпортили просительные интонации, невольно вырвавшиеся у «Хаббарда». Привык, знаете ли, что женщины ведут себя скромно, в данной роли ещё и зажато, хотя порой всякое случалось…, но так напористо – никогда.

Яромира чинно поклонилась, отошла в сторонку и нахально уселась на какой-то реквизит. Судя по всему, сидячие места в данной локации не предусмотрены – всем было положено внимать своему монарху стоя. Хотя, если внимательно приглядеться к трону, актёр вряд ли особо наслаждался процессом сидения на нём. Ежели только у него не железный зад. Свой она довольно умостила на, как выяснилось после беглого осмотра, этажерке, убрав на пол стоявший там кристалл. За что он отвечал – неизвестно, но, думается, что и с пола сможет выполнить возложенные на него функции.

Как и следовало ожидать, актёр сидел на троне в явно не удобной позе, но, судя по всему, так ему было максимально не больно. Всё же кости – сомнительный материал для изготовления мебели. Тем не менее, Хаббард профессионально принялся вещать своим подданным о том, насколько им повезло, что у них в императорах имеется такой славный парень, как он.

- Как вы все помните, ещё недавно страна была поглощена кровопролитными битвами, и лишь своевременные меры, жестокие, но справедливые смогли остановить эту бойню, - пафосно произносил он то ли предвыборную речь (хотя, тут, вроде, монархия), то ли краткое содержание предыдущих частей. – И сейчас нельзя ослаблять узду, только тотальный контроль не даст скатиться сомневающимся в откровенную оппозицию. Итак, верные мои соратники, я жду от вас действий, которые докажут мне, что вы не зря удостоились чести находиться рядом с моим троном!

Заинтригованная Яромира заглянула в либретто, ибо не совсем понимала, что задумали авторы перфоманса. Всё оказалось достаточно банальным: клятва верности, высказывание идей, как прижучить вольномысцев, у кого сколько воинов и артефактов в закромах. Странно. Подозрительно даже.

Разумеется, среди подобострастных речей скрывалось немало лжи, но кто именно был заговорщиком, оставалось неизвестным, ибо инструкции выдавались в порядке живой очереди, на каждое сословие – своя. В некоторых либретто стояло примечание о том, что данный «счастливчик» принадлежит к тайной повстанческой ложе, ниже прописаны явки-пароли и строгий наказ не вскрываться и доигрывать роль до конца. Всего таких предателей  набралось по несколько штук от каждой прослойки разыгрываемого общества. Их встречи проходили тайно, без зрителей, чтобы прочим было интереснее вычислять.