Некромант на Великой Войне

Похвалил я суетяшуюся хозяйку, здоровенную бабищу с рябой физиономией, хозяин сидевший напротив и без аппетита ковырявшийся в тарелке, хмуро на меня посмотрел и промолчал.

Разомлевший от чистоты и горячей еды, я откинулся на яблоню и с усмешкой разглядывал недовольную рожу крестьянина. Естественно я не сунулся в деревню без подстраховки иначе крестьянскую жадность не сдержали бы мои гипотетические товарищи из леса. Зато немертвый на холме рядом с деревней, ставший в полный рост, с пулеметом в руках, неплохо прибавил им любезности и благоразумия.

Два часа спустя я с мешком чёрного хлеба, не торопливо плетусь обратно к товарищам. Кроме помывки и обеда, за отдельную плату, а именно горсть стальных пуговиц с немецкими орлами и немецкую же портупею, мне заштопали и постирали форму и теперь чистый душой, и телом, я в отличном настроении, шёл обратно мурлыча под нос простенький мотивчик. Встретили меня товарищи, не особо радостно, возможно я бы даже получил в зубы, уж слишком мой довольный и сытый вид взбесил голодных бойцов. Савелий ставший между нами не допустил преждевременной смерти боевых товарищей.

— Товарищ командир, ваше приказание выполнил. В ходе разведки противник не обнаружен.

Нескрывая сарказма доложил, я старшему группы.

— Почему так долго?

С трудом сдерживая раздражение, спросил командир.

Не заметить мою чистую форму и распаренную физиономию было невозможно.

— Разведка была осложнена недружественостью местного населения, пришлось втираться в доверие.

Только принесённый мешок хлеба, прекратил назревающий конфликт.

«Вот же завистливые скоты, но всё же издеваться над ними весело. Эх, вторая молодость, гормоны».

Послее короткого совещания, старший группы принял решение, удовлетворится хлебом и в деревню не лезть, особенно когда услышал, что крестьяне не безоружны.

Весь обратный путь, я боролся со сном и сдвигал часть Солдат к деревни где расстреляли группу Сержанта.

«Устрою им ночью по хохотать».

Кроме нашего отряда ещё две группы принесли продукты, но без приключений ни кто не сходил. Почему-то в каждой деревни, крестьяне были настроены резко против бойцов красной армии и делится своими припасами не спешили, поэтому без стрельбы, а значит и потерь с обеих сторон не обошлось. В итоге принесённых продуктов едва ли хватало на пару дней.

Через час после того как мы вернулись меня вызвали к комиссару, где мне устроили настоящий допрос, по поводу, что я делал в деревни и как в одиночку умудрился добыть хлеб у недружелюбных селян, при этом не просто остаться в живых, но получить ещё и другие услуги.

— Так за деньги же.

Похоже никому и в голову не приходило, что продукты можно было просто купить, конечно вряд ли их бы продали за советские дензнаки, особенно сейчас, когда красная армия отступала, но это уже частности.

В итоге обнаглел настолько, что потребовал расписку от комисара, за то, что на нужды отряда потратил личные средства. Естественно ничего не получил и был чуть ли не матом выгнан из комисарского шалаша.

Остаток дня прошел под ненавязчивым приглядом следопытов и будь, я обычным простецом, то скорее всего ничего бы и не заметил, уж очень опытными были мои соглядатаи, но к счастью я был магом и смог почувствовать направленное на себя внимание.

"Всё-таки комисар мне не до конца поверил, хотя конечно подозрительных событий связанных со мной многовато. Пусть каждый момент по отдельности и можно объяснить, вот только все вместе у любого наблюдательного человека вызвали бы немало вопросов.

«Думаю, после того как мы выберемся из окружение у товарищей из НКВД тоже будет ко мне множество вопросов и вряд ли они ограничатся одними словами при расспросах».

Остаток дня размышлял, как оградить себя от внимания «компетентных органов», но так ничего и не придумал, если конечно не считать идеи, зачистить весь наш отряд беглецов.

«Нет, это не рационально, все равно кто-то останется, да те же „коллеги“ по лагерю, что продолжают болтаться по лесу, видели меня в компании членов сопротивления. Будет очень странно, если из нескольких сотен человек выживёт, только трое. Эдак у следователей только прибавится неудобных вопросов».

На ночь как обычно устроился поближе к краю лагеря, сделав вид, что не заметил, как в нескольких метрах от меня устроился один из пограничников, причём я реально его сначала не заметил и только поток направленного на меня внимания его выдал.

«Нужно больше, практиковаться в менталистике, теперь когда я слаб как сельский колдун, любой плюсик может оказаться решающим».

Тем не менее ночь я потратил не на ментальные упражнения, а на уничтожение полицаев в деревне, где была расстреляна фуражная группа Сержанта. Сам он выбрался из братской могилы, едва стемнело и сейчас лежал в кустах на окраине, ожидая подхода пятёрки Солдат и наблюдая за деревней.