Некромант на Великой Войне

Истратив имеющиеся ресурсы, уже хотел снова заняться экспериментами над Шрайвером, как он неожиданно пришёл в сознание. Дикий крик наполненный болью и ужасом, разорвал устоявшуюся тишину, неприятно ударив меня по ушам.

— Ктулху пожиратель миров! Чего ты разорался⁈

Неосознанным жестом, направил выброс сырой маны к горлу пленного парализовав его голосовые связки. Дикий вопль резко оборвался перейдя в едва различимое мычание. А я не довольный собой поморщился.

«Светлые боги, жестование! Как у сопливого первогодки».

— Не нужно.

Бледный, но решительный Савелий подошёл и встал между мной и немцем.

— Савелий Ермолаевич, не могли бы выражаться яснее?

— Не нужно его мучить!

Перестаньте!

Я бросил короткий взгляд на корчашаеся от невыносимой муки тело немца и перевёл удивлённый взгляд на расхрабрившегося слугу.

— Савелий Ермолаевич, вы что всерьез полагаете, что мне доставляет удовольствие причинять боль живым существам? Смею вас заверить это не так.

— Тогда зачем вы это делаете⁉

Несмотря на гнев звучавший в голосе Савелия, я видел и тщательно скрываемый страх.

«А он смелый человек, я бы даже сказал смел до безумия. В моем мире даже аристократы не рискнули бы вмешиваться в дела некроманта, которые их не касаются. Непросто в наше время найти хорошего слугу».

Лицемерно вздохнув, всё же ответил.

— Очевидно, что я тренируюсь, но если вам так дорог этот человек, то вы можете занять его место.

Мужчины вздрогнул и неосознанно сделал шаг назад, наткнувшись на Солдата, что бесшумно, подошёл сзади.

— Что, нет? Я так и думал, а теперь сядьте и замолчите, вы начинаете меня раздражать.

Мой прямой взгляд Савелий не выдержал, отвёл глаза и вернулся на место провожаемый пустыми взглядами моих немёртвых рабов.

Тем временем я продолжил ментальные тренировки, на этот раз пытался сделать то, за что боялись и ненавидели всех ментальных магов, а именно взять под контроль разум пленного. Сделать это можно было множеством способов. Первый, основанный на грубой силе, заключался в простом подавлении воли, однажды я сам был свидетелем как магистр менталистики, таким способом «продавил» двенадцать тысяч пленных солдат, заставив их воевать против собственного короля. Способ требовал море маны и филигранного контроля собственного сознания, мне не подходил по обеим причинам, ни должного объёма маны, ни мастерского управления сознанием у меня не имелось. Второй способ был более медленным, и тратил такой мизер маны, что был доступен даже ученикам, заключался он в постепенном внушении объекту. При должном терпении, можно было убедить человека, обычно простеца, буквально в чём угодно, даже в том, что он твой верный раб и весь его смысл жизни это служение тебе. Правда такая фундаментальная ломка сознания, занимала времени от месяца до полугода.

Третий способ был на порядок сложнее. Но так же не требователен к запасам маны.

Метод требовал некоторого опыта в менталистике, но ничего серьёзного, по моему мнению достаточно усидчивый маг мог без труда его использовать.

Выглядел он так, менталист проникал в сознание жертвы и проходил по основным цепочкам памяти до ключевых событий, что и повлияли на становление личности человека. После того, как такие точки были выявлены, менталист подменял или искажал их, тем самым изменяя жертву как личность, меняя её моральные принципы и прочие, что делало человека тем кем он и является.

Именно третьим вариантом, я и воспользовался шутки ради подменив в сознание Шрайвера образ матери, образом угрюмого Савелия.

«Вроде всё сделал правильно».

Для чистоты эксперимента, вернул голос немцу и частично выжег нервные окончания в ногах, тем самым понизив болевые ощущения.

Несколько мгновений подопытный лежал неподвижно, бессмысленно глядя на верхушки деревьев, пока неожидано не дернулся и…не залился плачем, размазывая слезы по щекам огромными кулачищами.

— Mutter!

— Что происходит⁈

Слезы громилы встревожили Савелия.

Привлеченный звуками его голоса, немец повернул голову к моему слуге и разрыдался ещё сильнее.

— Meine kleine Fuß tun weh!

Пожаловался гигант, хнычущим голосом, одновременно протягивая к нему руки.

Мужчина испуганно шарахнулся в сторону, чем вызвал новый виток плача от немца.

«Кажется, я что то напутал».

— Что с ним, блядь, такое⁈

Немного истерично выкрикнул Савелий.

Усмехнувшись, ответил.

— Кажется, он считает вас своей матерью.

Проигнорировав взгляд мужчины наполненный самым настоящим ужасом, что только сейчас, понял, что есть вещи и пострашнее смерти или физических пыток, погрузился в размышления.

«Почему он впал в детство, где я мог на косячить, вроде сделал всё как по учебнику».

Мои раздумья прервал сигнал от Сержанта, что нашёл, а после и вынес с поля боя капитана Ведерникова, из "доклада немертвого я понял, что мой первый слуга получил тяжёлые ранения и был практически при смерти, Сержант смог остановить кровь и сейчас со всей возможной скоростью нёс бессознательного капитана ко мне.

— Проклятье Тиамат, за что мне это всё!

Отложив в дальний ящик поиск ошибки, принялся расчерчивать ритуальную печать Иссушения.